В отражении зеркала показывается высокая фигура мужчины в черном костюме. Мирон Разумовский собственной персоной нагло отодвигает плотную ткань, загораживающую вход в раздевалку, и оказывается возле меня в мгновение ока.

– Не кричи, – усмехнувшись, он прислоняется к железному шесту, на котором крепятся серые шторы, и окидывает меня с ног до головы наглым взглядом.

Он угадал – я хотела заверещать и быстро закрыла тело руками, скрестив их между собой, только это мало спасает, потому что я всё равно остаюсь как голая перед ним, а еще он имеет возможность любоваться мною сзади в отражении зеркала. Полный обзор.

– Что вы здесь делаете? Убирайтесь! – шиплю змеей, продолжая бесполезно прикрываться.

– Увидел тебя и решил поболтать.

– Следили за мной? – вскидываюсь я, выглядывая из-за плеча мужчины.

Как назло, здесь с ним я одна, ни одного покупателя, и консультанты куда-то разбрелись. Что происходит? Вымерли, что ли, все скопом?

– Держу руку на пульсе, – и не подтверждает, и не опровергает мой вопрос. У политиков, наверное, свойство такое – говорить обо всем и ни о чем одновременно, запудривая людям мозги.

– А вы можете ее держать где-то в другом месте? – Я стараюсь выглядеть дерзкой и смелой, невозмутимой, как будто нет ничего крамольного в том, что нахожусь в раздевалке с чужим мужчиной наедине.

– Я бы с радостью, – усмехается Разумовский, – но есть одно важное дельце. Ты же проникла в дом Багримова? Как я вижу, обновляешь гардероб в сопровождении его помощницы и охраны?

От четкого понимания, что этот человек следит за каждым моим шагом, засосало под ложечкой, я сглотнула и попыталась снова его отбрить:

– Никак не пойму, что вам за дело до этого?

– С моей помощью ты проникла в его дом. Не думаю, что ты бы оформила санкнижку за один день, а протекция твоей знакомой помогла бы тебе получить работу.

– Вы хотите сказать…

– Да, я вижу по твоим невинным глазкам, что ты догадалась, кто ускорил процесс и заплатил нужную сумму.

– Я могу вернуть, верну всё до копейки, и мы будем считать, что ничего не было, – ринулась я предлагать варианты.

– Услуга оказана, девочка, не глупи, – лениво рассмеялся Разумовский, глаза опасно свернули, – ты же уже выполняешь мое поручение. Одно из.

– Ничего подобного, я ничего не буду делать, вы что-то путаете.

– Мы, конечно, можем долго играть в эту игру, – он вдруг становится серьезным и даже грозным, пугая своим присутствием и внушая тревогу. Шутки кончились. Больше увиливать и изображать из себя ничего не соображающую девочку не получится.

Даже фигура становится более внушительной, как будто мужчина увеличивается в размерах, а я – съеживаюсь в уголке. – Давай к делу.

– Никаких у меня с вами дел нет!

– Есть. Ты взяла деньги, ты воспользовалась моей помощью, чтобы проникнуть в дом политика, а значит, ты мне должна. Не волнуйся, – снова мягкий голос, как будто мед сочится из уст, но это еще сильнее меня пугает, игра контрастов действует на нервы. – Будешь моими ушами и глазами в доме Багримова. Жди дальнейших распоряжений, а если захочешь соскочить с крючка, он узнает, кто помог тебе подобраться к нему. Багримов – жесткий человек, он не прощает никого и никогда. Ты можешь узнать, что случилось с его супругой и как так вышло, что она рожала в каком-то захолустье, а не в дорогой клинике, как предполагалось.

Сердце судорожно бьется в грудной клетке, выламывая ребра. Сейчас речь идет о настоящей матери Саши, и эта тайна пугает и будоражит одновременно. Я боюсь ее узнавать, но в то же время хочу выяснить в мельчайших подробностях, что случилось.