18. Глава 18.

Вероника.

От его напора глаза не сразу прикрываю. А от шока не могу и пошевелиться. Бессонов завладел моим ртом как, блин, самый настоящий пират чужой корабль. Пошел на абордаж, даже не сделав предупредительный выстрел.

Языком надавливает на зубы и врывается, лаская каждый уголок. Его вкуса так много, что теряюсь. Но все оттенки мне нравятся. И горький никотин тоже. Перекатывается из клетки в клетку, травит, а я позорно сдаюсь и тихо постанываю.

Губы начинают болеть от такого напора и злости. Отталкиваю его от себя, мне нужен глоток кислорода. Перед глазами карусель, в голове музыка. Или это игра моего воображения, кажусь себя абсолютно чокнутой.

Хочу все повторить.

– Что это только что было? – спрашиваю и задыхаюсь.

В легких пожар, а грудь распирает от раскаленного воздуха.

Влад тяжело дышит и постоянно смотрит на мои губы. Они полные, а после его зверства стали еще больше. Помада съелась, часть смазалась. Выгляжу, наверное, так себе.

– Вообще, это называют поцелуем, если ты не знала. Ледышка, – глухо отвечает.

Голос всасывается под кожу, заставляет всю покрыться мурашками. Ненавижу это состояние. Чувствую себя беспомощной.

– Неправильный он.

Сама то и дело изучаю его губы. Никогда не думала, что мы будет касаться друг друга, целовать. Я же вообще практически шеф-повара нашего раньше не замечала, а когда попадался на глаза, раздражал неимоверно.

Что изменилось?

– Так покажи, как надо.

Он провоцирует, читаю по глазам. Они как темный шоколад, затягивают в свою секту.

Приподнимаюсь на носочки и слегка касаюсь его губ своими. Так невинно, но внутри под пупком стягивается все тепло и жажда, кровь устремляется вниз, а мышцы сжимаются.

Кончиком языка провожу по нижней губе. Бессонов дергается, словно я провела острым лезвием.

Влад не выдерживает и усиливает напор сам. Втягивает мою верхнюю губу, языком ласкает мой. Сейчас чуть нежней, чуть медленней.

Его руки сжимают мое тело в хаотичном порядке и притягивают к себе теснее. Ладони дрожат, когда я чувствую их у себя под грудью. Мы оба пропитаны желанием.

– Понравился? – отрывается от меня, но говорит в губы. Его дыхание, вкус, запах – все нравится. Это сводит с ума.

Правой рукой касается меха полушубка, разглаживает. Взгляд направлен на его подарок.

– Да. Очень, – отвечаю честно.

Почему-то от Бессонова получить презент на самом деле было приятно. То «Сатисфайер», то полушубок. Надеюсь, в следующий раз он не подарит мне цветок в горшке. Или шахматы. Его логика пока мне не ясна.

– Там был черный еще. Но мне этот понравился. Цвет такой пиздатый. Тебе подходит.

– Зачем ты это делаешь, Влад? – тихо спрашиваю.

– Хочется, – отвечает сквозь зубы, будто я из него этот ответ вытягивала клещами.

Сердце бьется бешено, рискуя проломить ребра и вылететь к чертовой матери из тела к звездам. Пальцы трясутся, когда я касаюсь лацканов его пиджака. Он под цвет моего полушубка. Не черный, не серый, какой-то дымчатый, матовый. До безумия сексуальный и очень ему идет.

– Поехали? – спрашивает.

Влад оборачивается, мы натыкаемся на ледяной взгляд Уварова, который пригвождает меня к месту, не в силах сдвинуться. Ноги утопают в горячем асфальте и ступни застывают в раскаленной крошке.

Как долго он следил за нами?

Тарас смотрит прямо на меня и улыбается фальшиво, коварно. Становится не по себе от него, такого ненормального.

– Садись, чуть жестче говорит Бессонов и практически заталкивает меня в машину.

Ему до Тараса нет никакого дела. Кажется, что он даже не боится выстрела в спину, так спокойно поворачивается к нему.