Вдоль позвоночника пробегает холодок, который почему-то жжет, разбрасывая мурашки по рукам и плечам. Морщусь от этих ощущений.

– Все-таки понравилась? – упираюсь в его кофейные глаза взглядом. Мне нравится их темнота. Становится привычной и перестает пугать.

Влад становится серьезным, даже тени на лице залегли, складка между бровей глубокая.

Слышу его грустный смешок, следом он касается моего подбородка большим пальцем. Жест собственнический, он заявляет на меня свои прав. Перед всеми.

– Добрый вечер, – слышу знакомый голос. Он него пропадает дар речи, а тело привычно напрягается до судорог.

Но самое досадное, что я так и не услышала ответ от Влада.

Уваров стоит от нас на расстоянии меньше метра. Волосы уложены гелем, лицо гладковыбрито, губы искривились в злой усмешке, а глаза покрыты холодом и злостью. Самая настоящая жидкая злость.

– Я смотрю, уже легла под него? – чуть наклоняется и говорит мне в губы.

Тошнота подкатывает к горлу моментально. Его запах, горького табака и туалетной воды: тяжелой, подавляющей и до спазмов сладкой, как пары азота вызывают удушье.

Мне мерзко даже стоять рядом с ним. Мерзко и больно.

– Тарас, спокойно, – его правая рука, зам, преграждает рукой и не дает приблизиться еще теснее.

Влад приобнимает меня за талию и притягивает к своему мощному телу. В миг становится спокойнее. Я уверена, как бы Влад грубо со мной ни разговаривал, как бы сильно ни прижимал к столешнице и резко ни стягивал трусы – он последний, кто причинит мне боль.

Гораздо важнее, что потоптаться по моей душе он может похлеще Уварова.

– Документы получил? – спокойно спрашивает Влад Тараса.

– Хм… ты про раздел имущества? И вообще развод? – насмехается.

– Именно, – уверенно заявляет, – ты и Вероника разводитесь. По закону ей положено пятьдесят процентов. Но мы не жадные, да, Никуш? Достаточно переписать квартиру. На бизнес твой грязный не претендуем.

Вокруг нас скапливается народ. Там и Анжелика с мужем, и Нефедовы. Все охочи до чужих дел и секретов.

Единственное желание убраться с этого вечера.

Официально мы заявили о нашем разводе.

– Охуенно сосет она, да? – сдавленно говорит Тарас, приближаясь к нам, – это я ее всему научил.

Вижу его оскал. Сама покрываюсь нездоровыми красными пятнами от стыда. Жадно глотаю воздух ртом, но все равно задыхаюсь.

Варюсь вся в этих чувствах, что кажусь себе еле живой.

Когда-то ведь любила этого человека, обожала всем сердцем. И как он со мной поступает? Раскалывает как старое зеркало вдребезги.

Бессонов превращается в скалу, мышцы твердые, я словно обхватила камень. Влад приближает свое лицо к лицу Уварову и чеканит каждый звук:

– Она. Охуенно. Сосет. У меня.

Отходит от Тараса на безопасное расстояние и как ни в чем ни бывало снова кладет руку мне на талию и ласково обращается:

– Пойдем, Никуш.

Подчиняюсь. Я вообще готова делать все, что он скажет, потому что нахожусь в оцепенении.

– И, Уваров, ты точно прочитал все полученные документы? Глянь последний. Может, после этого ты не будешь затягивать с разводом? – говорит чуть громче.

С мероприятия мы уходим первые. Быстро спускаемся по лестнице, точнее, Влад просто подталкивает и поддерживает, чтобы не упала. Я под впечатлением от произошедшего.

Это было мощно. Меня еще трясет от пережитого, но и смеяться истерично готова. Первый раз Уваров получил достойный отпор. Грубо, но так, черт возьми, приятно. Поджилки все трясутся.

Добегаем до машины, и Влад прижимает меня всем корпусом к своего джипу. Всматривается в лицо, спускается на губы, ругается и вгрызается в них.