И тут происходит такое, о чем не могла и подумать.

– Алексей? Добрый вечер. Какими судьбами в «Панораме»? Я думал, вы ужинаете исключительно в «Турандот» или в отеле «Ritz», – несколько шокировано обращается к Нефедову Влад.

Алексей бросает взгляд на меня, потом снова на Бессонова, обводит наш столик и блюда и хищно улыбается. Он не дурак, а вечер не похож на дружескую посиделку.

– Катерине посоветовали этот ресторан, мы решили проверить, насколько он хорош, – уклончиво отвечает.

Ужасно то, что по этикету нас должны представить друг другу, но мы всех знаем. Это уже не неловкость, а тотальный провал.

– Вы не пожалеете. Повара здесь самые лучшие. «Турандоту» и не снилось, – улыбается Бессонов несколько натянуто, но так, черт возьми, открыто. Истинный продажник. Он и снег зимой продаст.

– Попробуем-попробуем. Хорошего вечера, – и возвращается на свое место.

Отворачиваемся от Нефедовых, стараюсь не смотреть на них. Но постоянно ощущаю неприятный взгляд. Это Катерина. Только она так может смотреть, что хочется сквозь землю провалиться. Чувствуешь себя букашкой. Мерзкой, противной, тебя легко раздавить, расплющить, если потребуется.

– Откуда ты их знаешь? – приглушенно спрашиваю. По телу проходит озноб. Говорят, так выходит страх. А мне в эту самую минуту очень страшно.

– Алексей – вип-клиент моего клуба. Ходит уже несколько лет. Стабильно три тренировки в неделю по два часа. Он занимается у профессионала, что встретиться с таким на ринге опасно.

Хватаю ртом воздух. Мне нечем дышать. Как рыбка, выброшенная на берег. А вокруг даже не вода, а разлитая нефть.

Сердце выпрыгивает из груди. Или, правильней будет сказать, вылетает. Мне хочется прятаться, бежать, скрываться. Теряюсь во времени и пространстве.

– Я сейчас, – резко встаю и иду к туалетным комнатам. Мне нужно умыться. И плевать сейчас на макияж.

Забегаю и включаю кран. Кладу руки под ледяную струю и прикладываю следом их к щекам. Они пунцовые не от смущения. Стыд, страх, волнение, обида.

– Не ожидала от тебя, подруга, – Катерина Нефедова проходит модельной походкой к соседнему крану и рассматривает себя в зеркало.

– Мы никогда ими не были, – сдавленно говорю. Тихо, хрипло.

А раньше держалась. Натренированный холодный взгляд, гордая прямая осанка. Что со мной происходит? Я будто медленно начинаю сдаваться.

– Хм… Ты бы хоть постеснялась так открыто появляться со своим любовником, – ласково продолжает, – представь, что случится, если бы тебя увидела Анж.

Анжелика Корсак – молодая жена Анатолия Корсака, известная сплетница в высших кругах.

– Вы, кстати, давно с Владом?

Слух режет ее «с Владом». Они знакомы, что она знает его имя?

– Катерина, – беру всю волю в кулак. Кажется, я совершаю невозможное, – я могу быть уверена, что дальше этого ресторана информация обо мне с … Владом не уйдет?

– Разумеется, – улыбается своими белоснежными винирами, дарит пошлый «чмок» и выходит.

Понимаю, что ни хрена не «разумеется».

Возвращаюсь за столик. Тарелки убраны, на столе стоит крафтовый пакет. Бессонов ждет меня и что-то пишет в телефоне, не отрывается.

– Десерт, с собой, – говорит. А я ведь даже не спросила, что там.

– Влад, – обращаюсь в дверях, когда мы покидаем ресторан и идем до парковки, – что все это может значить? – киваю на Нефедовых. Они провожали нас долгими взглядами, только не шептались.

Бессонов вздыхает. Плечи опустились, он кажется сейчас уставшим. Подойти обнять?

– Что игра началась, ледышка…

– Мне страшно, – признаюсь.

– Не бойся. Ты со мной.

Делает паузу, думает о чем-то. А это съедает его изнутри как проклятый червь.