А что будет после душа? Бессонов не сообщил.

Убираю тарелки со стола, оставшуюся еду обратно в контейнеры и в холодильник. Использованную посуду мою руками, так как не разобралась с посудомоечной машиной. А заходить к Владу в душ… Ну уж нет.

Жду на кухне, когда вода стихнет в ванной комнате. После хлопка двери мигом бегу туда и закрываюсь на замок.

Здесь пахнет мужчиной и хвойным гелем для душа, от которого скапливается слюна во рту. Зеркала и створки душевой запотели. Почему-то невольно представляю его за этими самыми створками.

Одного.

Голого.

Господи, больше никакого вина…

Быстро принимаю душ, стараюсь отбросить все мысли, которые лезли в мою пьяную голову до этого.

– Это просто услуга, – повторяю, – просто надо пережить, перетерпеть. И все закончится.

Надеваю длинный халат, под ним сорочка. Открытая, шелковая, с кружевом. Я просто люблю качественное и красивое белье. Покупая, не задумывалась, что когда-нибудь придется ложиться в постель с неприятным мне мужчиной.

Неприятным ли?

В спальне горит ночник. Бессонов расположился на кровати и что-то читает на планшете. Снова хмурый и серьезный. И голый. По крайней мере верх часть тела без одежды.

Каждую мышцу видно даже в полутьме, а любое, самое мимолетное движение, и они напрягаются. Грудь покрыта темной, густой порослью волос, а на плече, до татуировок крупный уродливый шрам.

Зрелище для меня странное. Пока не понимаю, что происходит внутри. Мне противно, жутко и неприятно это все видеть, но и … оторваться не могу. В этом во всем есть нечто притягательное, поистине мужское.

Отвлекает звонок. Телефон оставила в коридоре, и я направилась за ним. Скверное предчувствие.

«Тарас»

Руки дрожат, когда беру в руки телефон, тело сводит судорогой как после укуса ядовитого насекомого. Кровь отливает от конечностей и устремляется к жизненно важным органам. Сердце будто получает ударную дозу жидкого адреналина.

– Алле? – отвечаю.

– Я тебя найду, Вера. И ты будешь меня умолять о нежности. А я таким не буду. Ведь ты даже еще и не узнала настоящего Тараса Уварова, – шипит он медленно, как змея перед нападением.

– Не надо… – прошу.

Мне страшно. А если мой план провалится? Если у Бессонова ничего не получится?

Уваров зло смеется, кровь стынет и замерзает. Превращается в красный лед.

– Возвращайся, Вера. Я подумаю, чтобы простить тебя за твой побег.

Часто дышу, до радужных кругов перед глазами.

Кто-то грубо вырывает у меня трубку и нажимает отбой. Краем глаза замечаю высокую, мощную фигуру. На мгновение забыла, с кем и где я нахожусь.

В каком-то безумии варюсь, и сейчас оно перемешивает меня ложкой.

– Я, блядь, тебя просил! Никаких контактов с Уваровым! – орет, глядя на меня.

Отворачиваюсь и зажмуриваюсь. Гневные волны такие мощные, как при ядерном взрыве. Цепляют голову, шею, грудь, живот, бедра, даже икры начинает болеть.

– Просил? – спрашивает грубо, низко.

Киваю быстро и часто.

– Какого хера ответила на звонок, а не сказала мне? Не позвала, а?

– Не говори со мной в таком тоне! Понял? Никогда! – выкрикиваю.

Я не знаю, откуда взялись силы. Просто… ресурс какой-то открылся. Или инстинкт. Пора начать защищаться, а не искать легкие пути. Например, молчать и игнорировать.

Жду удара. Уваров бы влепил с размаху.

– Прости.

Смягчается и голову склоняет, как проигравший.

– Этого больше не повторится.

Мы стоим друг напротив друга. Он в одних черных боксерах, я еще в халате. Между нами несколько сантиметров.

Мое жуткое желание, чтобы он сейчас, в эту самую секунду, меня обнял. Хочу чувствовать его защиту. Закрыть глаза и забыться… Потому что он все решит.