- Мой отец говорит:"Большое дерево сильный ветер любит". - заглянув в самую душу сказала она.

- Это ты имеешь ввиду, что такую твердолобую меня ломом не перешибёшь? - нервно рассмеялась я - при слове "отец", произнесённом вслух, из глаз всё-таки заструились слёзы.

- Алиса! Тефочка! - нушно брать себя ф руки. Скоро фручение награт. И сдесь обязательно блистать ещё ярче, чем на испытаниях! - увидав, какую сырость я развела, Марта бросила собирать стол (хотя там уже почти всё было готово для маленького пира) и взяла меня за руку.

- Я помню. Мой папа говорил:"Принимать похвалу нужно уметь так же, как и побои - с высоко поднятой головой." - проглотив застрявший в горле ком, я подняла на неё глаза, - Не знаю, найдутся ли слова, способные передать вам мою благодарность...

- У фас был очень мудрый ротитель, а фашу плагодарность я уже получила. - потеплев лицом ответила она.

-?

- Кордость! Кордость за фас, моя тефочка.
 

  Потом мы пили горячий ароматный чай с плюшками из личных запасов Марты. Постепенно зубы перестали дробно постукивать о край чашки, нервы успокоились,слёзы высохли и мы весело обсуждали весь экзамен, рассказывая ситуацию каждая со своего ракурса видения.

- Ох и воплей теперь будет - чувствую, наслушаюсь. - покачав головой вслух подумала я.

- Воды утекут - пески останутся. - философски ответила наш кладезь народной мудрости. (Это я Саломею имею ввиду.)

  Потом было торжественное вручение аттестатов, наград и шифров* - это металлический вензель царствующей императрицы, он носился на левом плече на банте.

  Ну здесь-то я, назло всем своим злопыхательницам, светилась, как начищенный пятак. Это был мой первый орден, открывающий двери многим возможностям. Другое дело, я пока плохо представляла себе эти самые возможности.

  Не могу сказать, что сама должность, добытая для меня Мартой, вызывала во мне прям такой уж великий восторг, интерес и являлась потолком мечтаний.  Нет, я была ей очень-очень благодарна, но...  Возникала масса тревог относительно положения гувернантки в хозяйском доме - предстояло ещё ужиться с будущими нанимателями. А при моём вольнолюбивом характере - это бывает не всегда просто.

  "Держать лицо" по образу и подобию Саломеи я, безусловно, научилась. Однако, делать это всю оставшуюся - доставшуюся мне жизнь, занимаясь нелюбимым делом или подчиняясь неприятным людям - сами понимаете - сомнительное счастье. А я всё-таки хочу быть счастливой. Для этого, всего-ничего, - нужно найти путь к самостоятельности и независимости.

  Шифр тоже давал огромное количество преимуществ. Говорят, я даже имела теперь право подать прошение на фрейлинскую должность при дворе. Но здравый смысл упорно твердил, что соваться во дворец мне пока ещё совсем не надо.

- Ух, как раздухарилась! - смеялась я сама над собой, - Для начала будем безгранично благодарны наставнице за то, что хотя бы не на улицу выходить из этих ворот.  К тому же, может не такие они и противные, те графья. (Простите, образованной мадемуазель положено говорить "графы".) А дворцы и прочие прелести этого времени категорически подождут.

  Деньги-то я заработала. И, так понимаю, очень даже приличные. Только профукать их без понимания ситуации и чёткого плана - раз плюнуть. Так что, опрометчиво торопиться с ними расстаться я не спешила. Тем более, чем здесь можно зарабатывать приличной мадемуазель - только предстояло выяснить. От институтских подружек такую информацию, чтобы она оказалась достоверной, получить невозможно.

  Через несколько дней после описанных торжеств состоялся выпускной бал, на который были приглашены родственники и воспитанники "дружественного" мужского учебного заведения - Первого кадетского корпуса. Выпускные платья у всех были одинаковые - белые кисейные или тюлевые воздушные. Мне на это сомнительное увеселение идти категорически не хотелось. Голова была занята совершенно другим. Эмоций и переживаний и так хватало в достатке.