Хватаю его за руку и хочу, чтобы он отпустил. Но парень тянет еще больнее.

– Отпусти, – прошу я, все также стараясь отцепить его руку с моих волос.

Но он сам выворачивает мне голову так, что я гляжу на него снизу, а Захаров-младший возвышается надо мной.

– Нет, привыкай, – улыбается Глеб. – Теперь так будет всегда, научись принимать боль и получать от этого удовольствие. Хотя я больше люблю, когда кричат от боли.

Он берет мою руку, выворачивая до хруста, из глаз брызжут слезы. Глеб склоняется к моим губам, прикусывая нижнюю до крови, я опять пытаюсь оттолкнуть его. Но у меня ничего не выходит. Мне становится очень страшно, начинаю задыхаться от ужаса, из-за того, что сейчас происходит.

– У тебя такая вкусная кровь, Арина, – парень и правда облизывает губу, закатывая глаза. – Словно невинный нектар, я такую еще не пробовал. У шлюх она грязная и невкусная, но у тебя она другая. Я с удовольствием буду ее пить…

И да, Захаров-младший произносит это явно в прямом смысле. Меня начинает трясти, по щекам льются слезы от боли и от того, что происходит.

– Ты будешь кричать, Арина, кричать от боли, поэтому тебе стоит уже привыкнуть, – усмехается, смотря в мое лицо, наслаждаясь моими слезами. – Ведь ты будешь моей женой, значит, должна продержаться дольше всех.

– Ни за что!– выкрикиваю я.

Не будет этого, я не выйду за него замуж!

И тут меня сбивает с ног очень сильная пощечина, такая, что в глазах темнеет, а в ушах звон. Глеб опять больно берет меня за волосы, выбившиеся из моей прически.

Приседает, вынуждая снова смотреть на него.

– Тебе лучше привыкнуть ко мне, Арина, чтобы прожить дольше, быть послушной. – Парень ведет рукой по моему телу. – У тебя очень красивая молочная кожа, мне кажется, она будет идеально смотреться с кровавыми царапинами от моего хлыста. Самым любимым с металлическим наконечником.

Его глаза словно в тумане, он уже представляет эту картину, а я лишь содрогаюсь от ужаса. Просто слушаю эти слова, не скрывая страха.

– Я научу тебя послушанию, – Глеб произносит это хрипло, с возбуждением, его это заводит.

Потом отпускает мои волосы, словно берет себя в руки, чтобы не сделать то, о чем он говорил прямо тут. Я ничего не могу сказать, у меня истерика, поэтому я обнимаю себя руками, дрожа всем телом.

Захаров-младший встает и как ни в чем не бывало бросает мне:

– Еще увидимся, Арина!

И уходит, оставляя меня одну. У меня даже нет сил, чтобы подняться и закрыть дверь. Я ничего не вижу, все расплывается перед глазами. Мне нечем дышать.

В гостиную я так и не возвращаюсь, не могу успокоиться, меня всю трясет. Только перебираюсь в свою комнату, снимая все тряпки, и зарываюсь в кровать, словно в защитный кокон.

Слышу голос отца, рассыпающийся в благодарностях Захарову-старшему за визит, он извиняется за меня, за то, что я потом так и не вышла. Тот тоже не остается в долгу, хваля гостеприимство семьи.

Они все делают вид, что все прекрасно. Даже Глеб, которого я тоже слышу, явно в хорошем расположении духа. Он получил свою порцию страха и боли. И, возможно, не будет сегодня мучить других девушек.

Но, когда я выйду замуж, такое будет повторяться каждодневно. И я просто не выдержу, сдамся. Я готова сдаться уже сейчас….

6. Глава 5

Я так и не смогла уснуть, меня все еще трясло от страха и после пережитого. Задремать смогла только утром и то прерывисто, вспоминая те ужасные картины.

А что же ждет меня дальше? Нужно постараться как можно реже встречаться с Глебом до свадьбы, потом… Об этом я старалась не думать.

Встаю и только сейчас чувствую боль во всем теле и на губе. Вчера он сильно прикусил ее, поэтому нижняя губа опухла. На теле уже видны синяки от его рук. Стараюсь замазать их, но получается плохо, так что надеваю свитер с воротом и рукавами. Сегодня у меня пары, и, слава богу, всего две.