Вопреки всему, даже зная, что Вильцев-старший, возможно, перестанет оплачивать моей маме реабилитацию?

Когда я увидела протокол УЗИ, маленькую белую точку на чёрном фоне и услышала слова врача: "сердце бьется нормально", я знала что не смогу поставить свою подпись в том самом согласии, которое дают на аборт.

Я пожалела много раз: о том что что-то не так сказала, о том, что очень усталой была, где-то невнимательной. Где-то мне не хватило такта. Где-то не нашлись мудрые слова. 

Но о том, что Ника живёт - ни разу!

И никакой бешеный олигарх…

Черт знает зачем ему это.

Никто не сможет встать между матерью и ее дочерью.

Врываюсь на первый этаж, как фурия.

- Здесь Терехова?!

Охрана переглядывается.

Наконец, самый солидный мужчина, видимо, их главный, кивает.

- А вы, простите, кто?

- Её мать!

Один из мужчин явно о чем-то совещается с начальством по телефону.

Слышу, как позади меня хлопает дверь - Надя пришла.

- Это вообще нормально? - я решаю перейти в наступление. - Забирать у матери её дочь вот так?! Ничего даже не сказав?! Не пытаясь поставить в известность?!

На самом деле я очень боюсь, что Нику не отдадут. Вот прямо родительским сердцем чую. Что-то ноет внутри.

Конечно же бред.

Какое у них может быть право? Но олигарх. Меценат.

Черт его знает!

В любом случае лучшая защита - нападение.

Выкладываю на стойку регистрации свой паспорт.

- Вот!

- Пройдемте, - говорит мне улыбчивая медсестра после того как охранник опять с кем-то там созванивается.

Девушка в медицинской форме подхватывает мой локоть и тянет к лифтам.

- Надя? - оборачиваюсь через плечо, подспудно ощущая, что пресса сейчас не помешала бы.

Точнее, не помешает тот, кто знает толк в прессе.

- Только родственникам, - останавливает подругу охранник.

- Санэпидрежим, - добавляет улыбчивая медсестра. - У нас учреждение высшего класса для высокопоставленных лиц и дипломатов. Не велено.

Черт со всеми вами!

Примиряюсь с этой участью. Мне главное увидеть Нику. То, что дочь в больнице для дипломатов немного успокаивает.

Надеюсь, для высокопоставленных лиц есть вид какой-то особой помощи.

Да кто же этот олигарх?

Двери лифта разъезжаются, а напротив них стоит, засунув руки в карманы брюк, Вильцев.

- Ребенок подруги, да?

Показывает мне фото моего же паспорта, который я демонстрировала охране на входе в больницу.

- В отличие от тебя я не врал, - усмехается и разворачивается. - О помощи.

6. Глава 6

- Где моя дочь? - выскакиваю из лифта и сверлю его пытливым взглядом.

Я не намерена оправдываться или что-то ему объяснять.

Единственное, что мне сейчас нужно - это увидеть мою малышку.

Вильцев отвечает вопросом на вопрос:

- Почему ты соврала мне, что девочка твоя дочь?

- Потому что тебя это не касается! Скажи лучше, что с Никой?

- Хорошо. Хочешь знать? Тогда ответь сначала на мои вопросы. - Он делает шаг ближе. Взгляд опасного, бескомпромиссного хищника. - Ника моя дочь?

Сглатываю. Чувствую себя беззащитным зверьком, загнанным в угол.

Он не узнает. Никогда…

За последние пять лет я зазубрила эту фразу наизусть, срослась с ней.

Но теперь, готова ли я и дальше отрицать очевидное, когда с ума схожу от неведения.

- Кирилл Александрович, мы готовы приступать, - около нас останавливаются двое мужчин в одинаковых синих хирургических пижамах. - Анестезиолог сказал противопоказаний к наркозу нет, по нашей части операция займет два-три часа.

- К-как?

Операция?! Ноги подкашиваются, и я чудом не промахиваюсь мимо небольшого кожаного диванчика за моей спиной.

- Я мать этой девочки! - кричу, стараясь поймать взгляды мужчин. - Я должна знать о ее состоянии!