— Лучше не делай этого… — шепчу.

На что мужчина лишь качает головой, утверждая свое право быть сверху. Даже среагировать не успеваю, Демид не спрашивает разрешения, а опускается еще ниже и касается моих губ губами. Нежно и всего на один миг, но и этого было достаточно, чтобы прочувствовать его давно позабытый вкус и обжечься. Он целует меня, осторожно лаская, словно боится спугнуть. Облизнув губы, Демид отстраняется и чуть не сияет.

А я не представляю, как после всего этого мне с Грозным общаться? И что это было?

Демид смотрит на меня пристально, растягивая это время и удовольствие, хотя долгий отдых на трассе запрещен и нас могут попросить по громкой связи сотрудники из наблюдательной вышки. Но приоритеты никто не отменяет, Грозному здесь позволено все.

Вот если я сейчас плюнула на всех, перелезла через красную ограждающую сетку и решила вскарабкаться на сосну, меня бы приняли за сумасшедшую и, вероятно, сняли с трассы.

Но если мы сделали бы это вместе с Грозным, то никому и в голову не пришло осудить нас. Охранники лишь улыбнулись и сказали, что Юля и Демид в прошлой жизни были пантерами, так что все нормально! Утрирую, конечно. Но это факт!

Оттолкнувшись руками от земли, Грозный встает, держа баланс на доске, и подает руку мне.

Цепляюсь за Демида и кое-как поднимаюсь, оглядываюсь по сторонам.

Мир вокруг движется своим чередом, незнакомые люди проносятся мимо нас, а я до сих пор не могу прийти в себя.

Мои лыжи отстегнулись и разлетелись в разные стороны. Палки от страха я выронила сама, они так и воткнулись в снег чуть выше от нашего падения.

— Ехать можешь? — интересуется Грозный. Так спокойно и как-то флегматично, будто не целовал меня минуту назад.

— Неуверена, но попробую.

Можно было расплакаться, побросать все и повержено топать к кабинкам, чтобы не своим ходом спуститься с горы. Но это значит признать слабость, а я на это не готова.

Собираю потерянное снаряжение, пешком обхожу опасный виток склона дальше отрезок пути пологий. Обсудив с Демидом прошлые ошибки, снова встаю на лыжню.

— Согни колени Юль, так тебе будет легче, — терпеливо подсказывает мне, держит за локоть, чтобы я не упала.

— Я и не думала, что ты можешь быть таким…хорошим, — чуть-чуть смущаюсь.

— Никто не знает, какой я добрый человек, потому что я никогда и никому об этом не рассказывал, - смеется.

Телесная память постепенно возвращается, и я начинаю чувствовать всю суть лыжни. Двигаюсь не сломя голову вниз, а виражирую поперек склона, контролируя скорость. Демид тактично отступает и не лезет лишний раз со своими советами.

Как два снежных вихря, я и он, наслаждаемся спуском.

К финалу трассы я уже ощущаю себя почти профессионалом. Притормозив на подножье горы, выравниваю дыхание.

— Может, еще разок Юль?

— Ой, нет, Демид. Впечатлений на сегодня предостаточно. Ты, если хочешь, езжай, а я лучше проверю как там Маруся.

Расходимся с Грозным в разные стороны.

Оставляю лыжи в специальном хранилище и шагаю к безобидной горке, где веселится дочь.

Мысли все еще блуждают рядом с Грозным, а на губах горит его поцелуй.

Наблюдаю как Маруся, Саша и другие ребятишки паровозиком поднимаются ко мне, держась за механическую ленту.

— Ура! Мама пришла! — радостным визгом отзывается малышка.

Помогаю ей отцепить бублик, беру под крыло и детишек Алисы. Саша намоталась с ребятней вдоволь, после такого отдыха ей нужен дополнительный. Вскоре к нам присоединяется и Хакимова.

Решаем остаток прогулки погреться в кафе и подождать мужчин в спокойной обстановке. За то время пока благоверные выпускают всю дурь и адреналин на самом сложном секторе, что пролегает через лес, мы успеваем покушать, заглянуть в местные лавочки с сувенирами.