Но не мидантийского. И не мэндского.

Может, хоть это Юлиану остановит? Чего в ней сейчас больше – скуки, желания поиздеваться хоть над кем или… тоже нервов? Каждый психует по-своему.

- Мария привезла, - поймала его взгляд принцесса. – Вы же не думаете, что это их первая встреча.

Да уж точно не первая. Алан только в самых жарких мечтах мог представить, как кто-то точно так же кидается на шею ему.

- Не налегайте так на вино. Вы нам еще понадобитесь. А пока я дам вам несколько уроков.

Сначала ратников, потом – гибели?

- Вы настолько блестяще играете, принцесса?

Алан теперь еще и хам? Впрочем, собирался же он ее убить.

Но она лишь смеется. Опять. Безумная, безумная. А собеседник ее, решительно, забавляет. Как заморская потешная зверушка.

Почти. Иностранная. Из Эвитана. Наивная, как ягненок.

Да тут и ягнята – с зубами и когтями. Любого тигра загрызут. Не мидантийского.

И потом, принцесса Юлиана – не больше дама, чем Карлотта. Пол дикого зверя - неважен.

Да и Эдингем для нее - не человек. Так, игрушка. Фигура на доске.

Причем мелкая. Ратник. И уже обреченный на заклание.

Сам ведь сунулся, правильно?

- Смотря, с кем сравнить. С вами, с пятилетним ребенком, с Романом, с нынешним императором Борисом?

- И как?

- Выиграю у любого из вас. Разница – в потраченном времени. Лучше всех у нас в семье играет Эжен… мой кузен Евгений. Наследник престола.

- Ну если наследник…

Покойник может хамить уже всем. Имеет право.

- Не смейтесь, Алан. Поддающиеся есть всегда, но Эжен предпочитает выигрывать честно. Иначе ему неинтересно. Больше играть не пригласит.

И все только вздохнут с облегчением. С такими вкусами этот Эжен чаще всего играет сам с собой.

И как тут лавировать? Один принц убьет, если не поддашься. Второй – обидится, если наоборот.

- Почему Эжен?

И какое Эдингему до этого дело? До Эжена, Романа, Юлианы и до кучи влюбленных за стеной?

- Наша детская игра. Мы были неглупыми детьми, много читали. Я, Эжен, Мария, Константин, Зоя… Ну… все, кроме Романа. Он и тогда предпочитал… другое. И иногда мы представляли, что живем в другой стране, не в Мидантии. У каждого было собственное королевство. Правда, потом Мария и Константин свои объединили…

- А принц Роман с вами не играл?

Этот, небось, в детстве и ратников только ломал. О головы противников.

В Эвитане есть Карл. И Гуго. Местный Роман стоит их обоих.

А таких, как Юлиана, в Эвитане просто нет. Потому что Карлотту она перекусит на раз.

- Иногда. Но всегда пытался кого-нибудь завоевать, а эту игру никто не любил.

Это всё правда? Они были обычными, нормальными детьми? Такое возможно? И даже о завоеваниях не мечтали? Ну, кроме Романа.

- И имена у нас были другие. Эжен выбрал ваш Эвитан… ему всегда нравился Тенмар. Особенно древний.

Алан вспомнил холодные глаза и непроницаемый взгляд принца Евгения. О да – вылитый тенмарец. Потомок драконов с огнем в жилах, ага.

А еще – любимец дам и сердцеед. Хуже только сам Эдингем.

- Мария просила звать ее Мариитой – как в Илладэне. А вторым именем взяла Кармэн.

Это уже даже не смешно. Впрочем, Алан сам мечтал в детстве походить на Ральфа Тенмара. И хоть раз его увидеть.

Сподобился. Узрел склочного старика, совратителя собственной племянницы. Когда давно уже забыл о глупой детской мечте.

- Константин – таинственный правитель Мэнда. Ему всегда нравились легенды. Зоя – солнечная идалийка.

А потом Мария и Константин объединились. Династическим браком, надо полагать. Илладэн, соединенный с Мэндом. Вот это поворот истории.

- А вы?

- Я – Юльхен. Это вообще-то уменьшительное имя, но я тогда не знала. Королева викингов Бьёрнланда. Первооткрывательница новых земель. Как думаете, мне пойдет наряд валькирии, крылья и драккар?