Эвитанец взмок – наверное, не хуже, чем занятая «делом» королевская парочка влюбленных. И ни на ход не приблизился к победе.

В какой-то миг впереди забрезжил выход. Вместе с рассветом за окном. Кажется, сейчас Эдингем загонит-таки врага в угол!

Именно, что загнал. Ходов у верткого короля не осталось. И угрозы именно сейчас – нет.

- Мир, - усмехнулась Юлиана.

- Вы победили, - признал Эдингем.

- Я просто не проиграла. Победить – это уничтожить врага. А я, увы, осталась при своем. Причем изрядно погрызенном.

Шум на улице врезался в уши. Там взорвался… реальный бой?

И его в «мир» не сведешь. Не заявишь, что тебе ходов не осталось.

Что? Алан совсем пьян и заигрался? КТО посмел напасть на охрану узника?

Или… это и планировалось?

Принцесса усмехнулась. И от души треснула каблуком в стену:

- Мария, Константин. Одевайтесь. За вами пришли.

Жалкая месть соперницы.

- Это те, кого вы ждали? – ляпнул Эдингем.

Судя по взгляду, его уже считают не наивным ягненком, а полным идиотом. Жаль.

- Увы, нет, Алан. Это те, кого я не ждала совсем.

И улыбнулась:

- Вы готовы драться?

В чужой стране, на чужой войне, змеи знают за что? А деваться-то – куда?

- За вас? Или за вашу сестру с ее возлюбленным?

- За себя. Просто поверьте, Алан: тому, кто сейчас явился, вы уже ничего не объясните. Он не за объяснениями пришел. И мы оба не в том возрасте, чтобы лезть на деревья. Осталось отправиться в Бьёрнладскую Вальгаллу. Как там в одной из их песен? «Чья кровь и в стужу, и в жару всё так же горяча, на брачном ложе, на пиру, на лезвии меча[1]»?

3

Кинжалом еще надо уметь пользоваться. Даже если думаешь, что имеешь дело со спящим.

Впрочем, растворять яд в бокале – тоже искусство. Как же ты неловка в роли покусительницы, София. Неловка и нелепа. Зачем?

И как же испугалась, когда Евгений вдруг рассмеялся и поменял бокалы. Сказал, что на счастье.

София чуть не выронила свой.

И осталось только притвориться, что выпил. И что заснул.

И что теперь делать? Настоять на разных спальнях? Вот это будет скандал – хлеще, чем когда Роман вышвырнул очередную любовницу из окна третьего этажа. Или когда гонял невезучую, тогда еще живую жену по всему дворцу.

Но зачем, зачем? Неужели ты не понимаешь, что не переживешь смерти нелюбимого мужа? Или…

Кто вообще снабдил ее ядом?

- Тебе угрожали, да?

Снизу вверх – ее полный ужаса взгляд. Кинжал валяется где-то неподалеку. Куда отлетел.

София молчит. Просто дрожит, как осиновый лист на ветру.

Как когда-то Евгений любил эти глаза! Что он в них искал? И ведь что-то находил. Чего там отродясь не было, но, наверное, любовь сродни болезни. Сопровождается бредовыми видениями.

Хуже, что видел - лишь то, что хотелось. На что надеялся. Или мечтал.

И вроде ведь не идиот. Наверное.

А Константин вообще был умнее всех.

- Кто подсунул тебе яд? Просто скажи. София, не молчи.

Слезы катятся из голубых глаз.

- Зачем, София?

Хрупкая девочка у окна в Лунной Галерее. Кажется, София была тогда в голубом. Цвета ее глаз. И неба в тот полдень…

Евгений думал, она пришла сама. А хрупкие руки так нервно сжимают черепаховый веер – от волнения. Хрупкие руки, тонкие запястья, ломкие пальцы. У нее всегда был при себе сборник романтичных сонетов. София любила читать – в отличие от большинства девиц на балах.

Может, и они любили. Но родня вбила им в голову, насколько это немодно.

- Ты не отпустил бы меня! – всхлипывает она. – Никогда бы не отпустил!

- София, с той минуты, как ты призналась, что никогда меня не любила, - ровным-ровным голосом, - разве я хоть раз прикоснулся к тебе?