- Леон, проснись. Зарево над лесом. Совсем близко!

3

Дым на горизонте оптимизма не внушает. И как напоминание об очередной вине в гибели невинных людей, и как помеха в пути. Мародерам в плен не сдаются - сдаются военачальникам. А значит - дым придется объезжать. И не вмешиваться ни во что. Читай: не пытаться спасти мирных жителей. Потому что труп ставшего причиной войны принца должны видеть не только перепившиеся грабители.

И подтвердить, что видели.

Раскисшая дорога, серое небо, унылая морось дождя. И черные клубы дыма! В Ильдани часто жгли костры. И в Аравинте.

Ну чего застыл, езжай!

Путь до пылающей деревни показался раз в десять длиннее, чем от Ильдани до Лютены. Дым усиливается, а промозглый ветер доносит явственный запах гари. Конь встревоженно замотал головой – почуял соплеменников. Ничего, в деревню въезжать нельзя в любом случае, а издали его никто не услышит.

Вот только… рановато ты волнуешься, друг каурый в яблоках. А значит, ветер в лицо – не самый удачный вариант. Потому как означает – подъезжай, кто хочет, сзади.

Развернув коня, Грегори осторожно пустил каурого по своим следам. Конь забеспокоился сильнее. Так и есть, а жаль…

Враг – если это он – едет теперь навстречу.

4

«Враг» даже толком не маскировал следы. То есть пытался, конечно. Но во всём цветнике Кармэн в воительницы годилась одна Элгэ Илладэн. А Арабеллу отец не слишком-то и учил. Предпочитал тратить время на тренировки сына и той же Элгэ. Лучших. Потому что – какая из Беллы напарница Виктору?

Но на что годен сам Грегори - если за ним уже четыре дня след в след едет девчонка? Пусть не салонная барышня, но всё же – дочь герцога, воспитанная в мирном поместье.

За сыном лучшего полководца Эвитана. Олухом, совершенно зря удостоенным звания лейтенанта!

Потому и конь так расплясался – гривастую подружку узнал!

Белла – в мужском наряде, при шпаге и пистолетах. Волосы – под мушкетерской шляпой.

Выглядит решительной, уверенной и абсолютно несговорчивой. Темный и все змеи его!

Грегори едва не расхохотался – сам над собой. Впору поздравить себя с очередным «достижением». Вполне достойным предыдущих. Достойно их венчающим.

Ну что предпочитаешь, Грегори Ильдани? Сдаться эвитанцам вместе с девушкой? Или силой отконвоировать ее назад?

Есть еще третий путь – попытаться Арабеллу уговорить. Это совсем ненамного труднее, чем убедить Эрика Ормхеймского бросить к змеям войны и удалиться в арсениитский монастырь. Чтобы посвятить дальнейшую жизнь переводам философских трудов с мертвых языков.

А еще можно загнать туда же принца Гуго. Чтобы бросил пить и принял целибат. А до кучи – раскаялся.

- Грегори, прости, но обратно я не вернусь! – Белла наверняка сейчас дико гордится собой. Красивая, умная, смелая… И так долго ехала незамеченной! – И не пытайся меня переубедить.

- Не буду, - вздохнул Грегори. – Тем более что на слово я тебе не поверю...

Черные очи вспыхнули неприкрытой обидой. Копия материнских. В детстве Грегори был влюблен в Кармэн. В нее влюблялись все…

- …да и отправить тебя одну в часе езды от мародеров я не могу. Поэтому отвезу тебя домой сам.

Теперь два раскаленных угля не просто пылают. Белла вся превратилась в сплошное замешательство. В будущий вулкан. Вот-вот взорвется.

- Но…

- И уговаривать мне тебя некогда. Если не заметила – здесь, рядом, уже жгут деревню. Едем!

Арабелла, может, и продолжила бы изображать статую «героиня верхом на лошади». Но когда повод угодил в руки к Грегори – мигом очнулась. На сей раз в двух агатовых омутах плеснулась неприкрытая злость: