– Я бы сам отвел вас к Марине, если бы она была тут, – говорил граф, ловко управляясь с приборами. – Быть может вам удалось то, что не получилось у меня и всех остальных.

– Я рассказываю вам о том, что знаю по верхам, – возразила Лира, с грустью глядя на опустевшую тарелку. – Но как знать, что могло бы выйти из нашего сотрудничества.

Усилием воли она заставила себя не думать о еде.

Да! Она вновь проголодалась и за совсем уж короткое время!

Это обстоятельство пугало ее и даже удручало.

– Пойдемте, я покажу вам второй этаж, – проговорил сэгхарт, поднимаясь из-за стола. – Благодарю вас, лесса, ваш пирог, как всегда бесподобен.

В ответ раздалось какое-то смущенное бормотание, а потом они вышли в уже знакомый холл, углубились в него и оказались у старого лифта с опоясывающей его с обеих сторон лестницей.

– На первых этажах обычно располагались обычные горожане.

– Бедняки, – поправила Лира, по-своему истолковав его заминку. – А на втором и третьем?

Сэгхарт сцапал ее пальцы на своем рукаве, прежде чем она успела спрятать их.

– Бедняки не могли позволить себе нахождение в Соленском институте ведь нахождение в нем было платным, – проговорил он смешливо, склонившись на ней на одно мгновение. – На первых этажах располагались обычные горожане, которые королевскими квотами, выдаваемые врачами.

– Чем они отличались от бедняков, ваше сиятельство? – спросила она, не сумев сдержаться от того, чтобы не улыбнуться ему.

– Они работали, а не просили милостыню; следили за гигиеной, а не чесались в бочках; они стремились к лучшей жизни вместо того, чтобы прозябать в нечистотах.

– Воля ваша. Что лечили горожане?

– Скованность мышц и нервозность, истерию и полнейшую апатию, – перечислял Эверт, поднимаясь по лестнице. – А также упадок сил, болезненность и слабость.

Лира отстала, следуя за ним. Ей было непросто управляться с тяжелой тканью юбки. Вдобавок ко всему у нее вновь начался «прилив» жара.

В какой-то момент остановившись, Вишневецкая залюбовалась им, как легко и одновременно сильно, с чувством собственного достоинства и непринужденно он двигается, поднимаясь по лестнице. Однако, поймав его взгляд, когда он обернулся, Лира смутилась и поспешила за ним.

То была всего лишь лестница, а она видела много красивых мужчин и непонятно, что такого увидела в этом простом движении.

– Что лечили богатые? – спросила она, наконец поравнявшись рядом с ним. – Неприлично иметь такие длинные ноги и щеголять этим при каждом удобном случае, милорд.

Она шутила, а граф не понял ее. Но то длилось всего лишь мгновение – его глаза блеснули в пренеприятнейшем блеске, а Лира успела сделать сокрушенный вздох и даже сделать шаг в сторону.

– Вам тоже надлежит быть чуть скромнее и поменьше демонстрировать свою миловидную миниатюрность.

Лира прыснула.

– Верните, пожалуйста, графа, которого я видела этим утром – попросила она, продолжая прогулку по некогда красивому зданию. – Или, мне придется позвать милорда Траубе и сказать ему, что в вас вселился дух другого мира.

Она впервые увидела, как смеется этот человек. Не улыбается, не хмыкает, а именно хохочет. Поняла, что загляделась, отслеживая каждого его движение, и отвернулась, кусая себя за губы.

– Это будет номер! – выдал граф, качая головой в тщетной попытке успокоиться. – Представляю, как буду убеждать Генриха в обратном.

Номер – это точно! Только другой! Не хватало только увлечься этим парнем! Вот уж точно будет номер!

– О, да! Я посмотрю, что устроите вы, чтобы вас не заточили в темнице и тем более, когда станут тыкать крысой в лицо.