Ну разве можно так реагировать на него? Что со мной творится?

- Так это мне? – прищуривается Глеб.

Он отходит на шаг назад и скрещивает руки. Идеальный убийца моих снов. Вот кто он. Вновь мотает мурашки по позвонкам. Кажется, даже ноги дрожат. Переступаю удобнее, опираюсь одной рукой о стол и вдруг нагло выпаливаю.

- С чего Ваш? Я себе сделала?

Это я сказала? Прямо так? То есть я ошалела, наверное.

Пока перевариваю сказанное, моргаю через раз. Глеб же дергает губы в намеке на улыбку. Уголок ползет вверх, глаза начинают лучиться, и я замираю. Метаморфоза неприступного завораживает смертельно. Очарование пропадает столь быстро, сколь его лицо вновь принимает гипсовую маску надменности пополам с недосягаемостью.

- Тогда будь добра сделай мне тоже. Принеси в кабинет. Без сахара.

Разворачивается и удаляется в кабинет, не забыв прихлопнуть за собой дверь. Ладно, мне не трудно. Его приспешницы нет же здесь. Приготовлю кофе, отнесу и убегу к себе.

Умостив на поднос чашку, направляюсь в обитель зла. Оно теперь так для меня называться станет. Боже, я благодарю тебя за сегодняшний день. Спасибо за то, что даешь продержаться в адекватном состоянии. Только теперь доходит до меня, что прийти к Глебу на стажировку является мукой. Каждый раз вот так превращаться в блеющую дурочку не хочется. И я паникую от того, что Авдеев так на меня действует.

- Можно? – открываю носом туфли дверь.

Челюсть падает на пол. Несчастная чашка рискует свалиться на пол и разбиться в мелкое крошево. Изо всех сил сжимаю резные края, до белых пальцев стискиваю. Жаром обдает с ног до головы. Я вспыхиваю, как смоляной факел.

Глеб стоит у панорамного окна. Расстегивает последнюю пуговицу и сбрасывает дорогущую Бриони на стол. Ткань, шелестя хрустом заполняет трещащие уши. Прилипаю взглядом, не могу оторваться от эстетического созерцания идеального тела.

Передо мной мускулистый гепард. Опасный хищник. Даже их самый главный предводитель. Он настолько красив, что лишает воли. Я пропадаю. Широкие плечи, мощная прочерченная всеми видами мышц спина. Дьявол его создал таким женщинам на погибель. Больше определения нет.

Держусь на пресловутый поднос, как за ниточку жизни. Зачем я выперлась за кофе? Ну зачем? Только отвлеклась и успокоилась, а тут снова внутри заворачивает. Захлебываюсь переполняющими эмоциями. Подскакивает давление. Не знаю, что это, но, наверное, точно оно.

Его плечи сведут с ума любую. Они такие красивые. Так и манят дотронуться. Попробовать наощупь. Твердые… Уверена.

Он выдергивает из встроенного шкафа новую сорочку и скрывает расцвеченное татуировками тело под спасительной тканью. Неспеша перебирает пуговицы и дергает ремень брюк.

Гос-по-ди!!!

Сглатываю свернувшуюся слюну и продолжаю бесстыдно пялиться. Ни один мужчина так не увлекал и не интересовал. На Глебе просто поехала окончательно.

Ремень отклоняется в сторону сильнее, а мои руки треморят словно сбрендившие трещотки. Фарфор начинает стучать по подносу мелко и дробно, будто мелодию позора отыгрывает. Звук отрезвляет меня сию секунду. Очарование момента пропадает и разбрызгивается вместе с вылетающим из чашки напитком.

Кап-кап-кап…

- П-простите, – покаянно выдыхаю, когда пересекаемся взглядами.

Мой беспомощно-смятенный, а его бесстрастный и немного самую капельку удивленный. Он не спеша продолжает заправлять сорочку, мне же сквозь землю провались. Какой стыд!

Мнусь у порога, как бедная родственница. Уже не знаю проходить ли мне в кабинет или нет. Колотится сердце как бешеное, он понял, что я смотрела. Понял! Я пялилась на него, как одержимая.