Качаю головой.

— Думаешь, здесь есть что обсуждать?

На сим Холостов тактично замолкает. Наутро после нападения ко мне подошел только он, и этим все сказано. Так что Яна может и дальше бросать на меня виноватые взгляды.

Воспоминание 94

28 мая

Мне хочется разбить будильник. Ненавижу этот противный звук на грани звона и писка. Когда мой смартфон приказал долго жить, пришлось идти к завхозу и жалиться на жизнь. По правде, я надеялась, что у него в запасах завалялся какой-нибудь, пусть даже древний мобильник. Семен Евгеньевич же с самодовольной улыбкой вручил мне увесистый толстобокий будильник, прямо как Когсворт из «Красавицы и Чудовища». С чем и живу.

Не отрывая лица от подушки, нащупываю на тумбочке этого пузатого гада и бью по расположенной на макушке кнопке. Тишина блаженна, но если я продолжу наслаждаться ею еще хотя бы минуту, то просплю до утра. Приходится подниматься.

Умываюсь, расчесываюсь, одеваюсь. На улице — темень. На часах — три утра. Давлю зевок и тихонько выхожу из комнаты, чтобы ненароком не хлопнуть дверью.

Воспоминание 95

Костя ждет меня у лестницы на пересечении женского и мужского коридоров. Подпирает плечом стену, сложив руки на груди и явно, как и я, клюя носом. Да уж, встать утром для нас обоих станет проблемой.

— Ты чего тут на виду торчишь? — шиплю на него. — Вдруг кто увидит?

— Кто увидит? — Холостов дарит мне мученический взгляд. — Спят все.

Я бы тоже поспала. Вздыхаю. Только чем больше мы будем тянуть, тем больше сотрутся возможные следы преступника, убившего Руслана. Вчера, кстати, по дороге из библиотеки проверяли лабораторию — на лопате и без света. В общем, куда ни ткнись, там тупик. Так что решили действовать по ранее придуманному плану.

Направляемся в мужское крыло, которое Косте, по сути, и покидать не было необходимости. Но все-таки встретил, ценю.

Расположение бывшей комнаты Любимова после нашей страшной находки тем утром я, кажется, запомнила на всю жизнь. Так что даже отсутствие именной таблички не может сбить меня с толку. Теперь я подпираю стену, пока мой сообщник (ну а как мы выглядим со стороны?) разбирается с замком. Повезло мне все-таки с его талантами. Долго бы я придумывала, как вскрыть дверь подручными средствами.

Замок, наконец, щелкает, и мы оба замираем в ожидании других открывающихся дверей — вдруг звук вышел слишком громким, и кто-то проснулся? Я уже даже кручу в голове версии, что делать, если это произойдет. Бежать к лестнице или бросаться в объятия к Холостову, делая вид, что мы совершаем совместное путешествие в его спальню? Внутренне сжимаюсь от такого предположения.

Но нет, мои молитвы услышаны, а все наши сокурсники мирно спят; в коридорах тихо.

Холостов проходит внутрь первым. Я медлю на пороге. Знаю, конечно, что в комнате никого нет, но все равно не могу отделаться от ощущения, что мы войдем, а он там — висит.

— Лер, — шепотом зовет меня напарник.

И мне приходится войти.

Свет не включаем. Вряд ли кто-то дежурит под окнами снаружи и заметит, как зажглось освещение в пустующей комнате. А вот если кому все же вздумается выйти в коридор, то на свет из-под двери вполне могут обратить внимание.

Костя вешает над нами в воздухе свое персональное «солнце», и, так как помещение небольшое, оно почти полностью озаряется тусклым, но достаточным, чтобы не натыкаться на окружающие предметы, светом.

— Шкаф, стол, — рассуждаю вслух.

— Под матрасом, под кроватью, — поддерживает Холостов, потом усмехается, оценив ситуацию. — Мы реально как два взломщика-рецидивиста.

Корчу ему гримасу, не заботясь о том, увидит ли он ее в полумраке, и решительно распахиваю дверцы шкафа. Отшатываюсь.