Влад зажмурился, но картинка не рассеялась. Наоборот, раздразненное воображение увидело мельчайшие детали. Как лучи искусственного света играли на ее нежной коже, подчеркивая каждую родинку, каждое пятнышко, каждую шероховатость. Как ласково обнимали за талию, оглаживали грудь с розовыми окружьями сосков. Накатила волна судорожного напряжения, обдала жаром с головы до ног. Завязалась тугим узлом, требуя выхода. Влад медленно и неслышно выдохнул, но легче не стало. Тело просило разрядки.

Шорох стал громче. Открыв глаза, мужчина успел заметить, как в темной прихожей бледной тенью мелькнула Ксения и скрылась в ванной. Ноги сами понесли его навстречу к ней. Пришлось прождать несколько минут, пока она вновь не появилась в коридоре.

— Не покормишь меня? Я сегодня без ужина, — попросил он, стараясь смотреть ей в лицо, а не на сатиновый халатик, под которым, возможно, ничего не было. Если она имела обыкновение спать обнаженной, чему он стал невольным свидетелем, то, вполне возможно, что, укладываясь спать и выскочив из комнаты на несколько минут, она второпях накинула лишь его.

И снова он загородил собой все пространство, не давая ей пройти, намекая, чтобы шла прямиком в кухню. Руки Ксении потянулись за пояском, но скользкая материя не оставила ей никаких шансов — пояс был безнадежно утерян где-то в комнате. Запахнувшись поплотнее, девушка принялась за скорый ужин, чувствуя себя немного неловко от присутствия мужчины да постоянно распахивающихся полов халата. Коротенькая ночнушка из такой же блестящей материи не давала чувства защищенности, наоборот, казалось, приковывала взгляд опера, стоило ей лишь повернуться к нему лицом. Обнаженные участки тела покрылись мурашками, хотя в квартире было тепло. Не выветрившееся до конца шампанское странно кружило голову, обостряло все чувства.

Ловко приготовив ему яичницу, накрошив салат, Ксения собралась было удалиться, но он остановил ее:

— Компанию не составишь?

— Да я не голодна.

— Хоть чаю выпей со мной, — с нажимом попросил он.

Девушке пришлось забраться с ногами на кухонный диванчик у окна, так как босые ступни начали замерзать. Влад сидел напротив нее на стуле спиной к двери, и принятая ею поза оказалась не совсем удачной. Скользкий сатин постоянно сползал, оголяя колени.

Влад с аппетитом поглощал приготовленный ею ужин, изредка бросая на нее беглые взгляды.

— Голова не болит? — спросил неожиданно.

— Нет, — удивилась она. — А с чего она должна болеть?

— С шампанского, — с намеком хмыкнул он, пристально глядя на нее. — Опьянение уже прошло? Или еще нет?

— Я не пьянела, — поджала Ксения губы и вздернула подбородок, с вызовом глядя на него.

— А-а, — протянул он, отодвигая тарелку, и, повернувшись боком, прислонился к стене. — Я все. Можешь убирать, — добавил он, все так же не сводя с нее глаз.

В его голосе она различила нотки пренебрежения, отчего внутри сразу закипела злость. Он, что, собирается использовать ее как домработницу? А не пошел бы он! Ксения только раскрыла рот, чтобы высказать свои мысли, как Влад, видимо, по ее лицу поняв свою оплошность, тут же исправился:

— Спасибо. Было очень вкусно.

— Пожалуйста, — недовольно буркнула она себе под нос и начала убирать со стола.

— Можно, я покурю здесь? — вновь спросил он у нее разрешения, доставая из пачки сигарету. — В форточку?

Ксения, намыливающая посуду, на некоторое время зависла с губкой в руке. Издевается, что ли? До этого всегда курил на балконе, а сегодня приспичило здесь, возле нее? Боится, что она ему в пьяном виде посуду переколотит? Тут же возникло ощущение, что он затеял какую-то непонятную и неприятную игру. Ничего не сказала, зато краем глаза отметила, что курил он, стоя лицом к ней и спиной к окну. И это называется «покурю в форточку»?