– Что-нибудь ещё, Вера Михайловна, – снизила неправильный настрой в голосе Наташа, ставя передо мной чашку и ожидая дальнейших распоряжений. – Тогда спокойной ночи.

Женщина ушла, дом окунулся в сонную тишину, часы громко отщёлкнули начало второго ночи, а я всё сидела и прислушивалась к себе, стараясь ответить на заданные ранее вопросы. Если повезёт, то Красильников появится на отчётном концерте в детском доме сегодня, и, я надеялась, мне удастся украсть у него бесценные минуты.

16. Глава 15

Любовь

Отец никак не прокомментировал уход Нади и, кажется, не отреагировал на него, точно так же, как и на всё остальное. Молча поздним вечером вернулся с работы, молча закрылся в кабинете, молча поужинал в гордом одиночестве. Каменная скала с чёрствым сердцем.

С другой стороны, хорошо, что не стал цепляться и заниматься воспитанием. Сил слушать его не было. Токсикоз решил проявлять симпатию не только утром, но и вечером, стоило поужинать и подняться к себе. На каком-то упрямстве перефоткала вещи на продажу, обливаясь холодным потом и с завистью посматривая на застеленную кровать. Не время было релаксировать. Внутреннее чутьё подсказывало, что его нет. Все мы стояли на распутье, и действовать надо сейчас.

За полночь, лёжа в кровати, позволила себе снова утонуть в слезах. Пересматривала наши с Сергеем фотографии, перечитывала переписку и пыталась ответить себе на вопрос – за что? Набрала номер и всё так же столкнулась с механическим голосом. Выключен, недоступен, находится вне зоны действия сети. Для меня. Для своей жены он, скорее всего, в зоне, и доступен, и включён.

Отстучала прощальное сообщение, описывая всю ту боль, что Серёжа нанёс мне предательством, и поставила на отправку в ожидание. Может быть потом, когда-нибудь он включит телефон и получит последнее послание от меня, узнает, что предал ещё и ребёнка, но я буду далеко, а механический голос скажет ему – недоступна. И вот тогда Тробушев пожалеет, но будет уже поздно.

За четыре дня я перетаскала к Маринке половину своего гардероба, превратив её комнату в комиссионный интернет-магазин, а на счёт приюта для зверушек поступила приличная сумма. Вера звонила каждый день, интересовалась самочувствием, поддерживала, а Надюша залегла на дно, скрываясь от безопасников Белова.

Казалось, отец успокоился и погрузился в империю денег, отложив планы слияний и замужеств для дочерей, но всего лишь казалось. В пятницу Вадим забрал меня из института и повёз в противоположную сторону от дома.

– Мы куда? – поинтересовалась у него.

– Михаил Алексеевич велел доставить вас в ресторан, а перед этим заехать в салон, – утолил любопытство водитель и больше не отвлекался от дороги.

Сидя в кресле перед большим зеркалом и подвергаясь косметическим пыткам, я поняла, к чему всё идёт. Для поесть я сгодилась бы и в джинсах, а коктейльное платье с тонкими бретельками, сползающими с плеч, крупные кудри, поднятые вверх и уложенные в замысловатую причёску, вечерний макияж, подчёркивающий губы и глаза – выглядели как реклама выгодного товара.

В подавленном состояние поднималась на лифте в ресторан, стараясь дышать спокойнее и не привлекать к себе внимание Вадима, а зайдя, задохнулась от ужаса. За столом сидел отец, довольно улыбаясь и потягивая коньяк, а напротив растёкся по дивану Ян Бродецкий, ощупывая липким взглядом официантку, принимающую заказ.

– Любонька, – потёр бородку и подкрутил ус Бродецкий, старательно втягивая живот. – Рад, что ты составила нам компанию. Очень рад.

От его откровенной похоти в голосе подступила тошнота и в глазах запрыгали мушки. Отец ещё ничего не сказал, а в голове уже запрыгали картинки навязываемого брака. В этот момент старый извращенец взял меня за руку, коснулся её слюнявыми губами, а мой дневной перекус попёр наружу.