Но Дима продолжал смотреть. Глаза в глаза, пристально, напряженно. Радужка точно морские волны, зрачки – сама бесконечность, в которую нельзя заглядывать так безрассудно, потому что она обязательно затянет. Давно уже затянула.

– Шарф, – шепнул он почти беззвучно, напоминая о реальности. – Продержится до конца дня? Маска есть?

Ладони его всё так же обнимали её лицо, Дима вздохнул, щемящее медленно погладил её по щеке большим пальцем. Вера только пару секунд спустя поняла, что он ждёт ответа, а он стоит, как дурочка, потеряв дар речи. Он заботится, чёрт побери, прячет Монстра от всего мира, а сам смотрит так безумно нежно, что становится больно.

Вероцкая на мгновение прикрыла глаза, коротко кивнула и подхватила край балаклавы, подтягивая его на нос. Что ж, если не делать резких движений, выдержит. К тому же в сумке лежит запасная маска, можно сбегать в туалет и спокойно переодеть, а эту потом дома зашить, если лопнул шов. Если нет… что ж, у неё ещё есть.

– Спасибо, – с трудом выдавила Вероцкая, понимая, что за такое обязательно нужно поблагодарить.

Не за поцелуй, конечно – он ещё долго теперь будет преследовать её во снах, умоляя вернуть всё, как было, – а за спасение её шкуры от толпы, пусть и таким образом. Впрочем, неизвестно, что лучше: показать всем свою чудовищность или целоваться с одним из самых привлекательных парней института? Первое пугало Веру всегда, было её привычным кошмаром, второе же… что ж, его последствия были непредсказуемы. Но оба варианта сулили тонну нежелательного внимания.

– С днём рождения, – всё так же шёпотом отозвался Дима, на мгновение крепко обнимая её, заставляя сердце тревожно дрогнуть, а потом отступил и рявкнул уже остальным: – Ну, чего уставились?

– Драки, что ли, никогда не видели? – послышалось откуда-то сбоку не менее осуждающее. – Или личной жизни нет, что на чужую пялитесь?

Странно, но народ действительно начал расходиться, а к ним в Дериглазовым уверенной походкой приближался высокий брюнет. Вера нахмурилась. Парень был смутно ей знаком: скулы, голубые глаза, улыбка-усмешка правым уголком губ… Кажется, она видела его когда-то? Или не его? Память на лица у Вероцкой была замечательная, а его она одновременно помнила и совсем не знала.

– Ну и представление, – хмыкнул подошедший. Они обменялись с Димой рукопожатиями, и взгляд подошедшего устремился к ней. Вопросительный, ожидающий.

– Это Вера, моя однокурсница. Замечательная девушка, хоть мы только сегодня с ней познакомились, – пожал плечами Дериглазов.

– Ааа… – отозвался брюнет.

И столько было в этом ответе понимания, что Вере стало тошно от того, как её представили. Словно Дима ненавязчиво бросил: «Да-да, знакомься, это та самая девица, которую я типа не знаю, но всё равно спас из полной задницы». И весь их договор «не знать друг друга» вдруг показался нелепой игрой.

– Что ж, приятно познакомиться, Никита Краснов, – правый уголок губ парня поднялся ещё выше, отчего усмешка показалась совсем ехидной. – Брат Лады.

Вероцкая досадливо прикусила губу. Вот же… Во-первых, да, друг Дериглазова – а это точно был его друг, имя Никита/Никитос/Ники она слышала сотню тысяч раз! – знал о ней и, что очевидно, об их с Димой договоре. Во-вторых, мир тесен. Теперь она точно знала, где и когда видела это лицо. И у кого. Лада, девушка Тима Егорова, с которой сама Вера познакомилась пару лет назад, как раз до того дня рождения, когда…

– Двоюродный брат, – проворчал Дима, явно недовольный «намёками» своего дружка.

– Неважно, – покачал головой Краснов. – Важно, что я спокойно шёл на пару и стал свидетелем чудо-представления. Все смотрели, даже телеф…