— Никогда ничего не бойся, — шепнула я, склонившись над постелью. – Мама-волчица загрызёт за своего волчонка любого. А уж папа… Папа у нас даже не волк. Он у нас барс. Большой снежный барс.

Тихонько улыбнулась собственным словам. Вдохнула сладковатый запах детского шампуня и, не удержавшись, прикрыла глаза.

— Как же я тебя люблю…

Сделала ещё один вдох и бесшумно вышла в коридор. Дом был погружён во тьму безветренной, пугающей своим спокойствием ночи. Только около нашей спальни тускло горел светильник.

Спустившись на первый этаж, я прошла в кабинет. Алекс всё ещё занимался бумагами.

— От работы кони дохнут, — я села на угол стола возле мужа.

Потянулась к бумагам, но Алекс убрал их.

— Подожди, Стэлла, — бросил он.

Я посмотрела на него с вопросом. Подвинулась ближе и снова попыталась взять документы. На этот раз Алекс убрал их в ящик. Не знаю, что уж там стряслось, настроение его мне не нравилось. Встав, он взял бутылку виски и плеснул в низкий, с толстыми стенками стакан.

— У тебя проблемы?

Хмурясь, Алекс рассеянно вернул бутылку на место. Подошёл к окну и, отдёрнув штору, встал напротив. Мне был хорошо виден его чёткий профиль. В чертах лица читалась неясная мне ожесточённость.

— Луна кровавая, — вдруг сказал он, стаканом указав на небо.

— Что у тебя случилось, Алекс?

— Да так, — цедя виски, бросил нехотя и, только я хотела подойти к нему, обернулся.

Мне точно не показалось. Во взгляде его была мрачная решимость, заставившая меня опять почувствовать тревогу. Верхняя губа его почти незаметно дёрнулась.

— Ты собрала вещи? – он залпом допил виски и, вернувшись к столу, поставил стакан.

— Спрашиваешь так, словно мы на месяц уезжаем.

Не ответив, он откупорил бутылку. Передумал и поставил на стол рядом со стаканом. Я посмотрела на неё, потом на мужа. Луна по-прежнему таращилась в окно. Повисающее между нами молчание было пропитано напряжением и недосказанностью, которые мне совсем не нравились.

Муж подошёл вплотную. Мои колени упёрлись в его бёдра. Он обхватил меня за шею и потихоньку сжал. Надавил бедром, заставляя раздвинуть ноги.

— Возьми чёрное платье, — положил ладонь мне на ногу и повёл вверх. – В котором ты голая по самую задницу.

— Тебе же оно не нравится, — я поддела петельку на его джинсах пальцем.

— Мне не нравится, когда ты надеваешь его для кого-то кроме меня.

— А когда я надеваю его для тебя, нравится? – понизила голос до томного шёпота. Запустила пальцы в его волосы и потянула на себя. – М-м?

— Больше всего мне нравится, когда ты для меня раздеваешься, — поглаживая меня по шее вдоль позвонков. Дразня, поддел мою губу, тронул нос своим.

Я усмехнулась, ловя поцелуй. Обхватила его шею второй рукой и откинулась назад, утягивая Алекса за собой.

Он резко упёрся ладонью в столешницу возле меня. Послышалось шуршание полетевших на пол бумаг. Глядя на меня сверху вниз, он пальцами очертил мой рот, с нажимом провёл между губами. Я поймала кончик, коснулась языком. Алекс сунул палец глубже, и я обхватила его, слегка посасывая. Смотрела на мужа из-под опущенных ресниц. Стремительно расширяющаяся чернота зрачков поглощала серебро радужки, вена на виске вздулась.

Взяв его руку, я облизнула указательный палец и, выпустив, взяла в рот средний. Прижала зубами самую подушечку, медленно провела языком.

— Стерва, — рыкнул Алекс и толкнул палец глубже. Назад и вперёд, потираясь о меня бёдрами. – Свалилась же ты на мою голову…

— Кто на чью голову ещё свалился, — положила его руку себе на грудь.

Алекс понял, чего я хочу и тут же принялся потирать мой сосок. Я выгнулась, прикусила губу и тихо застонала. Как же хорошо… Склонившись, он стал ласкать сосок ртом прямо через тунику. Вобрал и запорхал вокруг языком. Этого было достаточно, чтобы тепло снизу живота поднялось по всему телу.