Силы на исходе, костяшки пальцев вновь алого цвета, голос сорван в хлам — всё бессмысленно! Сегодня я выиграл финал как капитан команды, но проиграл как человек.

— Ненавижу тебя, Морено! — ору, задрав голову к небесам, и, напоследок пнув по глухой к моим мольбам двери, решаю с повинной вернуться к Анхелю: в конце концов, ни для кого не секрет, где живёт сеньор Гомес, директор школы. Пусть бросается спасать девчонку, а меня наконец-то с позором гонит в три шеи — на сей раз я заслужил.

Но стоит отойти от центрального входа шагов на пятнадцать, как я краем глаза замечаю приоткрытое окно в районе спортзала: уверен, его в спешке после матча позабыли закрыть. Небольшое, неудобно расположенное, но для меня сейчас это единственный путь к спасению девчонки, да и, что греха таить, собственной шкуры!

Вывалив под ноги хлам из старой мусорки, которая, сколько себя помню, стоит возле входа, тащу её к окну и, крепко ухватившись за подоконник, отталкиваюсь от урны, с трудом залезая внутрь помещения. Вокруг темнота и непривычная для школьных стен тишина. Она пугает даже меня, что уж говорить о какой-то там изнеженной девчонке! Включаю фонарик на телефоне и отчаянно бегу в сторону подвала, по пути врубая в коридоре свет, но в паре шагов от нужной двери замираю. Мне страшно! Я боюсь, что опоздал!

Оглушаемый биением собственного сердца, тихой поступью крадусь ближе: я хочу услышать её — удостовериться, что жива. Но за дверью неестественно тихо.

— Куколка, — прячу за язвительным голосом безудержное волнение, — просыпайся!

Меня не по-детски колотит: какого дьявола она молчит?!

— Эй, Барби, доброе утро! — Костяшкой указательного небрежно стучу по двери, лелея надежду, что девчонка, и правда, просто заснула. Стучу ещё и ещё. Но в ответ всё та же звенящая тишина.

Табун резвых мурашек проносится вдоль позвоночника, пока непослушные пальцы нащупывают в кармане ключи.

— Ты там жива, принцесса? — Голос срывается, хоть и стараюсь казаться грубым и безразличным. — Или крысы сожрали твой поганый язык?

С трудом попадаю ключом в замочную скважину, несподручно подсвечивая ту телефоном: здесь, внизу, найти выключатель попросту не успел.

— Надеюсь, ты усвоила урок, красотка? — натянуто ухмыляясь, распахиваю дверь и, на свою беду, стремительно захожу внутрь.

Чёртова стерва меня вновь обыграла: пока я представлял, как она, запуганная и обессиленная, валяется где-то в углу, эта мерзавка, вооружившись спреем для очистки стёкол с синтетическим ароматом морского бриза, с ходу распыляет мне едкую жижу в глаза! Телефон вылетает из рук, резвым потоком света скользнув по силуэту девчонки, а затем с характерным треском приземляется на пол. И пока я скулю побитой псиной, растирая ладонями лицо, Рита шустро напяливает мне на голову жестяное ведро, со дна которого тут же начинают капать остатки жидкой вонючей грязи.

— Урок усвоен, Сальваторе! — неистово рычит дрянь, а затем с размаху бьёт чем-то твёрдым по ведру, напрочь оглушая меня. — Теперь я знаю, кто главный говнюк в школе! Ты!

И пока я по крупицам восстанавливаю равновесие, эта бестия убегает. Вот только она не знает одного: школа закрыта до понедельника, а я уже не уверен в своём желании возвращать домой спесивую куколку.

9. Глава 8 Один на один. Рита.

Внутри всё клокочет, пока я остервенело бегу к свету, тускло мерцающему впереди. Но даже такой слабый, неяркий, он невыносимо щиплет глаза. Ничего не замечаю вокруг, не разбираю ругательств, что мощным фонтаном бьют в спину. Просто бегу! Опять! В этом городе это становится идиотской привычкой!