Артём отворачивает голову и упирается лбом в спальник. Дышит тяжелее и громче...И это передается мне. Прикрываю глаза, веки тяжелеют. Его кожа так блестит в свете фонаря, она такая упругая и горячая, я так остро ощущаю его запах...

Внезапное желание наклониться и поцеловать его между лопаток, прямо в маленькую родинку, очень быстро становится назойливым, но я конечно не поддаюсь ему. Вместо этого массирую краснеющие, горящие под моим пальцами уши, а затем, рассеянно поглаживая мужскую спину, перебрасываю волосы на одну сторону и нагибаюсь, глажу кончиками локонов его кожу.

- Бля...- рвано выдыхает.

По сильному телу пробегает заметная дрожь.

Это пьянит так, что я наклоняюсь ниже и грудью касаюсь его спины, продолжая гладить волосами. Легко- легко, но этого достаточно, чтобы он буквально окаменел. Руками глажу талию, две ямочки на пояснице - они у него такие выразительные. Сползая ниже по его бедрам, щекочу эти ямочки прядью волос, и Артём непроизвольно дергает тазом, шумно дыша.

Из меня вылетает какой-то низкий гортанный смешок в ответ. Услышала бы со стороны - вообще не поверила, что это я. Снова сажусь прямо на нём и давлю ногтями сильнее, оставляя красные борозды на мужской спине...Красивые...И тут же нежно проминаю вспыхнувшие участки кожи. Глажу, дыша так же сбито, как Артём.

И тут звук таймера заставляет вздрогнуть, но не выдергивает полностью из чувственного сна.

- Артём...Всё...- шепчу глухо каким-то не своим, подводящим голосом, так и водя руками по его окаменевшим мышцам.

Ничего не отвечает, только нащупывает, не глядя, рукой телефон и отрубает.

- Нет, - отрезает хрипло, снова вытягиваясь подо мной и всем своим видом предлагая продолжать.

Замираю. Делаю вдох- выдох, лишь сильнее отравляясь этим спёртым, пропитанным мазью и нашей испариной воздухом.

- Нет, всё, - повторяю твёрже, хоть и предательски сиплю до сих пор, - У нас уговор был на десять минут. Десять минут прошли.

Делаю попытку встать, но, стоит приподняться, Артём вдруг резко переворачивается подо мной на спину и крепко хватает за бедра, возвращая обратно. Шокировано охаю от того, что руки его сразу оказываются под юбкой моего легкого сарафана, и большие грубоватые ладони до боли впиваются не только в бёдра, но и в задницу.

И ещё от того, что мне в промежность требовательно тычется каменный горячий стояк.

- Нет, - только и повторяет сбито.

И совершенно пьяно-шальной взгляд из-под потяжелевших век блуждает по моему разрумянившемуся лицу, в то время как крупные мужские руки начинают оглаживать мои бедра.