- Мы не вместе, - обреченно пищит Алиска.

- Я к таким вопросам ответственно подхожу, не переживайте, Глеб Янович, в академку вашу студентку не отправлю.

- Да пошёл ты! – орёт беззвучно на меня Лютик, и глаза полыхают синим огнём.

Ух…как бы позвоночник мне при массаже голыми руками не вырвала. Аж яйца восхищенно и с легкой опаской поджались. Подмигиваю ей в ответ и, кажется, вижу, как у неё реально валит пар из ушей.

- Что ж, отдыхайте, - сипит слегка поникший Наумов и как-то очень быстро оставляет нас одних.

- Глеб Янович…- растерянно шепчет мой Цветочек, провожая его мокрым взглядом.

А потом берёт со стола какой-то молоток и довольно метко швыряет его очень близко ко мне!

Отшатываюсь, адреналин долбит.

- Сдурела?! – рычу.

- Это ты сдурел! – чуть не плачет, - Ну какого черта ты приперся, а?! Ты же специально, да?! Специально нам мешаешь! Он ведь чуть меня не поцеловал! Сам!!! Что ты наплел ему?! Что за бред?! Ненавижу…Ненавижу тебя!

Я слушаю её горькие слова, смотрю в милое расстроенное лицо, понимаю, что она искренне это всё говорит, и бля…Становится так паршиво!

Цепенею, ощущая, как горло словно удавкой сдавило. Но мне её не жалко, нет. Я чувствую только, как это странно болезненно для меня. Смотрю на неё, приближающуюся ко мне, и не понимаю, что ж так выворачивает, а?

- Ну почему? – Алиса подходит вплотную. Хватает меня за футболку на груди, пытается встряхнуть своими слабыми кулачками, от неё такой распаленный жар идёт, - Почему ты именно сейчас появился?! – становится на цыпочки и, почти касаясь моих губ своими, шипит.

Обнимаю её за талию в ответ, прижимая к себе, и чувствую, как она мгновенно вытягивается струной в моих руках от напряжения. Только дышит часто-часто, оставляя влажный горячий воздух на моём подбородке.

- Потому что сначала я, потом он, Цветочек. Запомни. Всё, у нас уговор, пошли ко мне.

21. 21. Алиса

Артём, присев, вжикает молнией на тенте одноместной черной палатки, разбитой на самом краю палаточного лагеря.

Здесь не безлюдно, метрах в ста пятидесяти ходят другие ребята, болтают, смеются, где-то в палатках горят фонари, освещая их изнутри, но всё равно чувство такое, что мы в этой чёрной звёздной степи только вдвоём. Одни.

И меня штормит от этого.

От этого и ещё от тысячи других эмоций, пережитых за этот вечер. Я словно в стельку, хотя не сделала и глотка. Возбуждение, злость, растерянность, обида, разочарование, предвкушение - всё это разом сводит с ума и сбивает ориентиры.

Что именно я чувствую? Не понимаю ничего уже. Потому что...

Потому что, когда в ангар к нам с Наумовым ворвался Артём со своими идиотскими намёками, я ведь на самом деле не только разозлилась, но и испытала странную радость. Даже не радость - триумф.

Что искал. Что нашёл меня.

Он так на меня смотрел в тот момент, пожирая своими почерневшими жадными глазами... Так, что внутри в ответ всё сжалось и затрепетало. И захотелось не только снова оттолкнуть, но и поддаться, чтобы уже поймал и окутал этой жаркой темнотой, исходящей от него.

Лишь на мгновение, но так остро захотелось.

Глеб Янович так не смотрит на меня. И я не уверена, что когда-нибудь так посмотрит. Не уверена, что он вообще способен на это.

Как и не уверена, что Артём так не смотрит на любую нравящуюся ему на данный момент девчонку, и это лишь способ добиться пропуска в трусы. Действенный и быстрый, а потом он начнет бегать за другой, точно так же пожирая глазами и преследуя словно добычу, пока не добьётся своего.

Боже, и почему я вообще наткнулась на него, а?!

- Прошу, - в голосе Базова лёгкая издёвка, а в глазах - затягивающая чернота, когда он откидывает край палатки, приглашая первой заползти внутрь.