Наташа узнала голос Кузьмы. Ему ответил невидимый собеседник.

— Не знаю, любит ли она лотосы. Пусть будут. На поминки можно ухи наварить.

Судя по голосу, ответил Ладислав. Он положил влажные, тяжёлые цветки на её живот и отошёл в сторону.

Что происходит? Её хоронят? Когда она успела умереть?

Кузьма и Ладислав тихо переговаривались. Кажется, жалели её. К их печальному бормотанию добавился ещё один голос.

— Давайте цветы посадим, — предложил Лука.

— Какие?

— Подсолнухи.

Наташа не увидела, а скорее почувствовала, как на неё посыпались семечки, погрузившись в землю, тут же начинали расти. Корни проникли под кожу, вспороли грудь и пробрались во внутренности. Рыжие мужчины безразлично рассуждали о погоде, в её сторону больше не смотрели. А ей хотелось кричать, что она живая, что её рано хоронить! В рот набилась земля, небо над головой закрыли шершавые листья стремительно выросших подсолнухов, корни оплели сердце и сжали на последнем ударе.

Наташа проснулась, вскочила и открыла глаза. За окном плавал мутно-розовый рассвет, на крыльце сидел Тарас и увлечённо вылизывал лапу. На неё посмотрел с высокомерным равнодушием, на которое способны только коты. Наташа тяжело опустилась на смятую постель и коснулась мокрого холодного лба. Руки дрожали, влажная сорочка прилипла к коже. Умом она уже осознала, что это был всего лишь сон, но её колотило, а тело продолжало выбрасывать в кровь адреналин. От макушки до пяток прошлась горячая волна. Стало не просто жарко, а нестерпимо душно, словно по венам заструился кипяток. Хотелось содрать с себя кожу и нырнуть в прорубь.

Подобное она ощущала трижды, когда проходила томографию с контрастом. Тогда реально по венам пускали жар. В первый раз её предупредили, что во рту появится привкус йода и голове станет горячо, но не сказали, что этот жар заполнит каждую клетку тела, а финальным аккордом станет ощущение, что ты описался и лежишь в луже. Она боялась встать и опозориться. Судорожно обдумывала, где взять новые штаны и как протиснуться вдоль стеночки к выходу. Едва опустили стол, она ощупала джинсы и сильно удивилась, что они совершенно сухие.

Вот и сейчас она ощущала нечто схожее, но это была реакция организма на кошмар. Пришлось снять тонкую сорочку и надеть сухие вещи. Когда Наташа вернулась на веранду, на подоконнике стоял свежий букет полевых цветов. Вода в банке тоже обновилась. Наташа вышла на крыльцо и замерла в растерянности. На нижней ступеньке сидел Кузьма и задумчиво смотрел на розовое небо, обласканное лучами восходящего солнца. В Наташе тут же проснулось придавленное ночным кошмаром раздражение.

— Что ты тут делаешь?

Кузьма обернулся.

— Доброе утро. Как спалось? Сегодня готова прогуляться?

Наташа нахмурилась, нащупала у стены лопату.

— Я только встала. Извини, но пока точно не готова. Я даже не завтракала.

Она запахнула халат и всунула ноги в резиновые сапоги.

— Можно в кафе позавтракать, — Кузьма поднялся, — приглашаю. На винодельне есть пиццерия.

— Сейчас точно нет. — Держа лопату навесу, она обошла его и спустилась по ступенькам во двор. — Я же сказала, позвоню, а сейчас тебе лучше пойти домой.

— Да я просто почту заносил Луке, подумал, дай загляну, поздороваюсь. Рядом же, — он с опаской покосился на лопату.

Наташа не стала объяснять, что это оружие против индюка, может, оно и против Кузьмы сработает.

— Пока.

Кузьма побрёл к калитке. Наташа, не прощаясь с ним, двинулась в сторону уличного туалета, обдумывая его внезапный визит. Приятный флирт перерос в какое-то маньяческое преследование. Цветы на подоконнике – это трогательно, но липкая назойливость раздражала и уже не казалась милой. Может, Кузьма разглядывал её спящей, она ведь не закрывала двери на веранду, да и окна оставляла нараспашку.