***

Наташа сама уже пару раз через плечо плюнула. После ночного гостя и путешествия к реке сомневалась в собственном здравомыслии. Днём, но чаще ночью, она слышала голос. Порой он обращался именно к ней и мало напоминал бессвязное бормотание. Кому бы голос ни принадлежал — он был язвителен и недоволен, хотя всегда обращался на вы. Вот такое уважительное пренебрежение ещё и с акцентом. Иногда Наташа отвечала или сама начинала разговор. Чаще всего такие беседы получались односторонними. Или она говорила с пустотой, или пустота с ней. А сам обладатель голоса больше не появлялся.

Легенду о Мёртвой деве Наташа слышала от Вики, правда, почти ничего не запомнила, да и не верила в подобную чепуху. Из дневника узнала больше. Теперь личность Рыжика заинтриговала ещё больше. Значит, он тут жил летом, а может, и позже, жаль, он ни разу не упомянул ЕГЭ, было бы понятнее, когда школу окончил. Хотя какое ЕГЭ? Может, он вообще десятилетку заканчивал.

Наташа отложила дневник на столик и, закинув руки за голову, потянулась. Правую подмышку слегка прострелило тягучей болью. До сих пор после операции не вернулась чувствительность, иногда немели пальцы. Хорошо хоть, рука поднималась без проблем, а первое время даже кружку с верхней полки не могла достать и превратилась в вынужденную левшу.

Последние два дня после обеда Наташа дремала в гамаке и питалась клубникой с грядки. Правда, та сильно заросла сорняками и больше напоминала землянику. Ягоды уродились мелкими, жёсткими, но очень сладкими. А вечером Наташа заваривала вкусный чай из запасов прежней хозяйки и, если не было индюка, пила его, сидя на крыльце, наслаждаясь вечерней прохладой и запахами леса.

Вчера она решилась сесть в лодку. Притащила на берег вёсла и даже прошлась по шатким мосткам. Когда ступила на дно лодки, та закачалась и едва не зачерпнула бортом воду. Наташа удержала равновесие и вставила вёсла в уключины. Оказалось, грести не так уж и легко. Пока у Наташи получилось только по кругу, отплывать далеко от берега она не рискнула. Вдруг с виду спокойная река унесёт неведомо куда? Ей, конечно, хотелось разнообразить будни, но не собственными поминками. Вёсла она не унесла, оставила в лодке, чтобы потом как-нибудь повторить заплыв, может, даже добраться до другого берега. Только нужно не забыть о перчатках, она провела полчаса в роли лодочницы, а нежная кожа ладоней сразу же обзавелась мозолями.

Недалеко от гамака сидел индюк. Поджидал, когда Наташе надоест раскачиваться и понадобится в дом. Она опустила взгляд, оценила расстояние до крыльца, но не успела придумать выход из западни, как услышала голос. У калитки стояла девушка с большой корзинкой и звала хозяйку, вглядываясь в окна дома:

— Есть кто? Я молоко принесла! Нужно молоко-то?

Индюк встрепенулся и кинулся к калитке. Наташа уже хотела предупредить незнакомку об опасности, но индюк затормозил у забора, немного постоял и безразлично поплёлся в кусты крапивы. Нападать точно не планировал. Наташа удивлёно хмыкнула: значит, только она враг номер один, а на остальных ему начхать.

Наташа нехотя выбралась из гамака и приблизилась к калитке. Незнакомка поставила корзину на траву. Освободив руки, старательно гладила рыжего кота, сидящего на заборе:

— Тарасик хороший, соскучился, бедняга. Хороший мой. Жирненький какой, красивый.

Наташа приблизилась с другой стороны забора, тоже погладила кота. Он выгнулся и вспушил ёршиком хвост, подставляясь под ласку. Она оглядела девушку, догадываясь, что это, видимо, та самая Марьяна, разносчица молока, которую ей пыталась навязать местная дама. Выражение «кровь с молоком» обрело реальное воплощение. Пышущая здоровьем, крепкая и красивая какой-то натуральной красотой. Коса толщиной с руку, высокая грудь, покатые плечи. Всё в ней было яркое и настоящее. Даже неухоженные довольно густые брови смотрелись органично и дополняли облик русской красавицы.