— Пока.

Наташа проводила его могучую фигуру рассеянным взглядом и с удивлением поняла, что винодельню она бы с удовольствием посмотрела. Но без сопровождающего. Заинтриговала её местная современная достопримечательность, даже сильнее, чем развалины. Велосипед теперь на ходу, можно и удлинить прогулку. Ей всё равно нужно в центр, посетить библиотеку и магазин. Закончились не только романы, но и кофе.

Ночью обошлось без странного голоса. Может, он и звучал, но Наташа быстро уснула и ничего не слышала. Ни клекота индюка, ни шелеста вековых деревьев, ни шагов на горище. Ей снилось, что она бродит среди дубовых бочек и заглядывает внутрь. Она точно знает, что в бочках вино, но видит почему-то воду. Вокруг много пьяных и счастливых. Всем весело, а она ищет особую бочку — пустую — и жаждет спрятаться от улыбок и смеха. Потом, как бывает в снах, подвал с бочками превратился в площадку с пятью фонтанами. Начался дождь, но никто не ушел. Только Наташа пряталась от капель, суетливо дергала людей за рукава и спрашивала, где её дом. Ей не отвечали и просто смеялись. А ей срочно нужно было найти дом, иначе… Что произойдёт, она не знала, но, видимо, что-то плохое.

Наташа проснулась от ощущения, что ей нечем дышать. Глубоко вдохнула и в панике схватилась за шею. Пальцы коснулись прохладных шариков, а воображение нарисовало гибкий скелет змеи. Судорожно стянув турмалиновые бусы, Наташа отбросила их в сторону, словно гадюку, и резко села. Сердце колотилось с перебоями, так громко, что отдавалось в ушах, кожа покрылась каплями холодного липкого пота.

Спустив ноги на пол, Наташа немного отдышалась и встала. Наступив на холодные бусы, едва не подпрыгнула. Дрожь прошила тело до самой макушки.

— Какого чёрта?!

Она подняла бусы и сжала в ладони. В этот раз она не забыла их снять и не просто оставила на кухне, а убрала в шкатулку. Как они оказались на её шее? А ещё этот сон… он оставил ощущение щемящей тоски и странное понимание, что это и не сон вовсе, а фрагмент из будущего. Слишком яркий и почти обычный.

Наташа оглядела мутный предрассветный воздух.

— Зачем ты это сделал?

Тишина не ответила.

— Не трогай больше мои вещи!

Она уже думала, что вопрос снова останется без ответа, но слова донеслись будто с улицы.

— Ваши? Ха! Сами тут не ваше трогаете. Ещё спасибо скажете за дивные сновидения.

Наташа выбежала на крыльцо и оглядела двор. Увидев индюка, разозлилась и швырнула в него белой кроссовкой. Он отскочил, но далеко не ушёл.

— Трус! Выйди уже и покажись!

— Сами вы трус, барышня. Трус и плакса.

— А ты просто придурок!

Индюк клевал что-то в траве, поглядывал на Наташу как на умалишённую: обувью швыряется и разговаривает сама с собой. На соседском заборе сидел кот и увлечённо вылизывал лапу.

Наташа в бессильной ярости топнула ногой и вернулась в дом.

Кое в чём голос оказался прав. Таких ярких снов она давно не видела, и он не померк при дневном свете. Наоборот, детали проступили чётче, лица виделись так явно, будто она знала этих людей. Пребывая в каком-то заторможенном отупении, Наташа позавтракала, собрала книги в рюкзак и выкатила велосипед на улицу. Несмотря на то, что Кузьма его смазал, скрипел он громко и печально, будто живое и очень старое животное, а когда она на него села, ещё и вздохнул.

Подсолнухи провожали Наташу в деревню, шелестя жёлтыми лепестками, чуть подсохшими от жары. Широкополая соломенная шляпа закрывала от солнца лицо и плечи, но не спасала от пыли и зноя.

В кустах мелькнул серый заяц, приостановился и бесстрашно пересёк дорогу прямо перед колесом велосипеда. Наташа удивлённо ойкнула и чуть притормозила. Проводив его взглядом, снова надавила на педаль. В этот раз она не доехала до центральной площади, свернула на одной из улочек и, миновав два поворота, оказалась перед мостом. Указатель сообщал, что это Пятый мост. Спокойная и мутная Капиляпа чуть ниже по течению бурлила и лилась струйками между зубчатых камней, словно волосы, пропущенные сквозь пальцы.