Верония сидела в кресле в гостиной и вышивала сумочку, когда увидела Лотти с дамой. Она не изменилась в выражении лица. Все они виделись как один человек: с одинаково модными туалетами и изящными, словно хрупкие статуэтки. Даже имена тех, кто ей представлялся, Верония через день забывала. Она всегда слабо помнила имена, потому всегда записывала их в маленькую книжку, что хранила в кармане. Дама любезно ей улыбнулась. Верония ответила невозмутимым видом и придвинула к себе чашу с водой и сухоцветы.

Лотти подвела даму к широкому креслу с шелковой обивкой. Ее руки едва находили себе место, а лицо излучало свет. В ее голосе прослеживались резкие нотки радости. Она села на диван рядом с подругой и прошептала:

– Эта особа приближена ко двору. Если мы сразим ее обходительностью и впадем ей в милость, то попадем в лучший салон во всей стране. Вот он, наш шанс!

Верония застыла. Перед ней сидела дама, которая либо откроет им двери к приближенным короля, либо уничтожит их репутацию. Случай требовал осторожности в словах, потому она бы не рискнула обратиться к раскладам и внутреннему чутью. Ее предсказания могут оказаться таким же плодом воображения, как и ранее. Она ответила ей чуть слышно:

– Я предоставляю ее полностью тебе. – И отодвинулась на край.

– Позвольте мне вашу руку, – обратилась к даме Лотти. Ее голос ярко зазвучал подобно золотым монетам. – Я скажу вам, кого вы увидите в своем салоне.

Леди Лучеас сняла перчатку и протянула Лотти ладонь. Верония наблюдала за ними с замиранием сердца. В столь ответственный момент ее подруга должна дать такой ответ, что усладил бы ее душу. Пусть скажет то, что она хочет слышать, пусть блеснет своим подлым ласкательством. Верония взъершилась от мысли, что она когда-то тоже тешила других ложными предсказаниями. Это потворство чужим желаниям лишь питает ложные надежды, отчего ее душа изнывала. Лотти же несколько минут вглядывалась в линии и затем твердо сказала:

– Вы сами удивитесь тому, кто переступит порог вашей гостиной. Через одиннадцать лет гостями вашего светского салона станут люди из новых сословий и, возможно, даже титула, однако умом они будут блистать не хуже выходцев из лучших семей. Кто знает, вдруг это будут узурпатор и его супруга.

Леди Лучеас рассмеялась. Верония покосилась на подругу. Она уверена, что такое предсказание завоюет расположение дамы? Звучит как скорый переворот в стране, но так ли это? Верония мысленно задала этот вопрос и кинула в чашу воды цветок белой лилии, символ крепкой власти. Чтобы проверить свои догадки, на этот раз она доверилась цветам, а не картам. Белая лилия тотчас утонула – значит, скоро власть действительно падет.

– Что за глупость! – возразила леди Лучеас. – Какой узурпатор? Династия Нуронов крепко держится на троне.

– Конечно, пока династия Нуронов сохраняет власть, – продолжала твердить Лотти, – но святые силы в любой момент перечеркнут даже этот устоявшийся порядок.

Короли Кечинтона из династии Нуронов годами символизировали мудрость. По легенде, это королевство основал воин, что преодолел бушующее море с непроходимыми лесами и обеспечил мир и процветание своему народу. Король не просто правитель, но и отец нации, воспеваемый за свою справедливость и милосердие. Династия Нуронов управляет Кечинтоном уже триста лет, передавая власть от отца к старшему сыну, и каждый новый монарх призван продолжать славную историю своего рода и поклясться, что будет действовать справедливо.

Леди Лучеас отстранила руку, и Лотти тотчас уловила ее нетерпение. Хоть она изо всех сил придавала лицу невозмутимость и сохраняла торжественную осанку, ее губы скривились. Она выдавила из себя: