Я держал сына и сглатывал комки, одни за другим возникавшие в горле. Не мог дышать, говорить и… видеть. Слезы текли из глаз.

— Мой сынок… — с трудом прошептал я и поднял его выше, чтобы видеть крошечное личико.

Он слишком маленький. Это не первый младенец, которого я вижу, но мой слишком маленький в сравнении с теми, что мне встречались. Живой человечек, за которого я все решил.

— Боже, как трогательно, — фыркнула Наташа.

Я уже и забыл о ее существовании. Посмотрел на нее. Она сидела на краю кровати, нога на ногу, покачивая босой ступней, и держала стакан, почти до краев наполненный вином.

— Пошла вон, — глухо потребовал я.

— Пфф, — скривила губы жена.

Встала и, виляя большой жопой, как утка, пошла к выходу из спальни. Я сам не понял, что инстинктивно прижал сына к груди ушком и закрыл ладонью второе, потому что хорошо знал, что будет дальше. И Наташа не обманула — хлопнула дверью так, что стекла задрожали. А я в последний момент еще крепче прижал к себе сына, защищая его от громкого звука.

Он не глухой и не был глухим. Когда Наташа так сказала, я тут же позвонил врачу. Он и объяснил, что первое время новорожденные реагируют только на резкие и громкие звуки. На работающий фоном телевизор, например, им плевать.

Тогда у меня от души отлегло. А сейчас я готов был убить жену за ее выходки.

И поймал себя на мысли, что это желание и раздражение на нее стало едва ли не постоянным.

***

Катя

г. Прибрежный

— Это мне?! — охнула я, когда Женя привел меня в ведомственную квартиру.

По обстановке она напоминала гостиничные трехкомнатные апартаменты, оснащенные навороченной бытовой техникой и электроникой.

— Да, но мы задержимся тут лишь на несколько лет. Тут есть все, чтобы жить комфортно. Продукты с доставкой из резерва. Просто звонишь, говоришь, что нужно, и тебе привозят. Цены смешные, оплата из краевого бюджета. Все твои деньги останутся при тебе.

Я и подумать не могла, что жизнь может повернуться вот так. Неужели это все компенсация за потерю сына? Только мне все это не нужно, я бы от всего отказалась, если бы была возможность вернуть моего ребенка к жизни.

Но теперь мне оставалось только это. Комфорт и перспективы. И солидный — по моим скромным меркам — счет в банке, куда упали деньги за мгновенно проданную квартиру вместе со всем ее содержимым.

Новые владельцы моего вместилища боли и тоски оказались семейной парой лет за пятьдесят. Когда при показе квартиры зашла речь о моих продовольственных запасах, которые я оставляла им, что это все с моего же хозяйства, я спонтанно предложила паре и мой дом в качестве дачи. Они обещали подумать, и в итоге на следующий день мы составили нотариальное соглашение о том, что они могут пользоваться моим домом и участком, пока я не решу, что делать дальше.

Женя сказал, что цена на дом будет хорошей года через два-три, когда задуманное москвичами строительство завершится. Что ж, я не спешила избавиться от домика в Выселках.

А вот о небольшом бизнесе подумывала. И пока я работаю с депутатом и нахожусь на гособеспечении, мой счет значительно возрастет.

— Знаешь, Жень, до начала работы с тобой я считала депутатов ленивцами, которые присосались к государственной кормушке и шикуют за счет налогоплательщиков. А теперь я понимаю, почему о тех, кто у власти, за все платит государство и обеспечиваем всем необходимым.

И это была чистая правда. Я не успевала сделать все нужное за день, приходилось задерживаться до десяти вечера самое малое, пару раз я возвращалась домой после полуночи. Сил хватало только помыться и упасть в постель. Утром я даже бутерброд в себя запихнуть не успевала. Говорить о том, чтобы погулять по магазинам или что-то приготовить, вообще не приходилось.