— Демоны этого не забудут, Скиф, — согласился с ним Аваддон. — И правильно сделал, что признался в том, кто ты есть, только нам. Если рядовые демоны узнают, кто на самом деле Яростный дьявол, это станет ударом. У них и без того было много потрясений. Дай время, и мы сами им все объясним.

— Момент тоже выбран правильно, — добавил Молох. — Случись это позже, при иных обстоятельствах, мы бы не смогли поверить тебе до конца. Сейчас же, пока свежи в памяти события Окаянной бреши… — Он осклабился, хитро ухмыльнулся. — Как насчет союза, смертный?

— Разве это нужно обсуждать? — рокотнул Агварес. — Мы же столько уже прошли вместе!

— Да, — сказал я, положив руку ему на плечо. — И уверен, что мы еще не раз будем сражаться по одну сторону.

— Это точно, — проскрипел Молох. — Люций, Бездна и еще эльф знает кто — весь Дисгардиум ополчится против нас. Каковы твои планы, Ааз… Скиф? Может, останешься пока с нами, поможешь?

— Сначала мне нужно вернуться к своим, — ответил я. — Я очень долго отсутствовал. Непонятно, что произошло за это время со Спящими, чьим инициалом я являюсь.

Генералы удивились, но кивнули. Они могли не помнить всего, но инстинктивно чувствовали, что могут мне доверять. Лишь Аваддон недоверчиво перевел взгляд на Деспота.

— Подтверждаю, — сказал Деспот. — Скиф на самом деле инициал Спящих богов. А вообще… сварите поскорее Эреб’Нахар, чтобы все вспомнить. А до тех пор просто доверьтесь нам.

— Еще мне нужно выяснить судьбу тех, кто мне доверился и за кого я в ответе, — продолжил я. — Я пока спокоен за вас, потому что почти все смертные намного слабее демонов. Есть исключение: друидка Пайпер, — и на тот случай, если она появится, мы оставим вам амулеты связи и зеркала дальновидения.

— Думаешь, Ларион мертв и больше не вернется? — скептически спросил Молох.

— Не он был верховным жрецом Бездны, — ответил я. — Если она его воскресит и все-таки поставит на это место, у нее будут большие проблемы.

— Что ты хочешь сказать? — удивился он.

— Вы знаете, что я своего рода проводник Хаоса в Дисгардиуме. Упорядоченное тоже меня не чурается. Я знаю, что Бездна уже столько раз подвергала опасности баланс мироздания, что идет по тонкому льду. Если она нарушит свои же слова о том, что развоплощенные на Играх погибнут окончательной смертью… Мироздание этого так не оставит. Для баланса Сверхновую богиню либо ослабят, либо пропорционально усилят ее противников. Например, нас.

— Надеюсь, ты прав, — вздохнул Деспот. — Вспомнить все, конечно, здорово, но часть воспоминаний я бы с радостью оставил в небытии.

— Чистилище?

— Грог-х-р! — выругался он. — Клянусь задницей Белиала, я эту тварь ненавижу больше Люция, как и ее Глашатаев.

— Глашатаи, точно! — вспомнил я. — Молох, будьте осторожны! Вы не можете одолеть их, даже если навалитесь всеми легионами! Как увидите одного, немедленно призывайте меня!

— Может, все-таки побудешь с нами? — с надеждой спросил он. — Как мы объясним демонам, куда ты делся?

Я мотнул головой.

— Не могу. Нужно восстановить истинный облик, и дело не в том, что мне не нравится выглядеть демоном. Мироздание Дисгардиума словно не узнает меня, а потому я лишен базовых возможностей любого неумирающего. Даже не могу открыть карту, чтобы понять, куда нас выбросило…

— В Мертвые пустоши, так было сказано, — напомнил Молох. — Однако я не помню таких земель во времена Андары.

Поломав голову, я вспомнил. Об этих землях я слышал дважды. Сначала, когда Краулер рассказывал мне о маршруте Айлин, которым легат Чумного мора вела на Кхаринзу орду нежити из Лахарийской пустыни.