— Прощай, Лерра… — прошептал я. Потом поднял взгляд на генералов и твердо сказал: — Нужно их достойно проводить, причем здесь, в Дисгардиуме, за возвращение в который они отдали жизни.

— Чушь! — рявкнул Молох. — Мы вернем их в Преисподнюю, чтобы их хао вернулось в мироздание! Чтобы их сила…

— Нет, Молох, это ты цепляешься за старое! — оборвал я его. — Мы теперь в Дисгардиуме, а здесь все будет иначе. Преисподняя осквернена демониаками, и будущее демонов здесь. Поэтому я хочу, чтобы мы устроили погребальный костер. Лерра и Ридик заслужили достойные проводы, пусть их сущность и дух сольются с этим миром, станут его частью.

— Но Ааз, они же демоны! — возразил Агварес. — Их тела — источник силы для выживших.

— Они были моими друзьями, — твердо сказал я. — Повторяю, мы в новом мире. Пора оставить позади некоторые традиции Преисподней.

Демоны растерянно замолчали. Было видно, что идея им не по душе, но спорить они не стали.

Продолжая с ними разговаривать, я снова переживал события последних дней: наши битвы, потери и победы. Все, казалось, забыли о рангах и субординации, общаясь как равные.

— Слышал, в этом мире есть неплохие таверны, — хмыкнул Кродис, принюхиваясь к ветру. — Но если и так, то находятся они далеко отсюда.

Славикус потрепал черта по лохматой башке и утешил:

— Тебя все равно туда не пустят, так что закатай губу.

Постепенно возбуждение и радость схлынули, я чувствовал, что близится момент прощания, но прежде нужно было объясниться.

Посмотрев на отпрысков великих князей, я вздохнул — вспомнилось еще одно дело, которое нельзя было забросить. Сердца Диабло, Азмодана и Белиала на хранении у Нге Н’куллина, Смотрителя Ушедших, а потому нужно привести к нему Сильву, Тарзака и Деспота. Жаль, Азмодан оставил после себя только одного сына, Ааза, да и тот ненастоящий. Впрочем, он сам виноват, нечего было пожирать своих детей.

Сильва, дочь Диабло, то и дело бросала на меня короткие взгляды, но больше внимания уделяла скудной растительности этих мертвых земель. Постепенно она так погрузилась в свое исследование, что, казалось, забыла обо всем остальном.

Тарзак, сын Белиала, впился взглядом в горизонт, где темной полосой угадывался Бездонный океан. В его глазах читалась смесь восторга и первобытного страха перед бескрайним простором.

А вот Деспот, запрокинув голову, просто наслаждался открытым небом. Из всех демонов он чувствовал себя здесь наиболее комфортно. Осталось только выполнить обещание и рассказать ему все о наших приключениях… хотя стоп, у Сильвы же есть Эреб’Нахар — Зелье возвращения памяти… А, черт, я же разбил его… Но это было в отдельном виртуальном пространстве отеля, а сейчас, по идее, нас всех вернули в то же состояние, что и до Игр… Ладно, выясню у Сильвы.

В этот момент, зябко поежившись, молчание нарушила Агата Торнхарт:

— А мне тут как-то непривычно. Слишком ярко и прохладно, глаза болят…

— Кстати, командир! — воскликнул Горвал. — А тебе как наш новый дом?

— Совсем память отшибло, старый? — хохотнул Жег. — Центурион тут родился!

— Центурион? — рыкнул Агварес. — Боюсь, даже звания легата будет теперь мало для сына Азмодана!

Все три генерала задумчиво посмотрели на меня, Молох качнул головой, и я кивнул, сказав:

— Да, нам и правда нужно поговорить. Наедине. Но сначала…

Подойдя в Сильве, я прошептал ей на ухо просьбу. Не удивившись, она кивнула, пошла к брату и вручила ему зелье Эреб’Нахар.

По приказу Молоха остальные демоны отступили, занявшись обустройством лагеря.

В то же время Аваддон создал купол тьмы, отрезав нас от внешнего мира.