– Приказано – с родными больных не связываться, – строго сказал он.

– Но мне никто не сказал, – растерянно пробормотала девушка. – А почему? Это как-то связано с тем, что жена Сергея считает его мертвым? А почему она так считает? Вы его скрываете здесь? А зачем? А…

Игнат проигнорировал болтушку, вернувшись на свое место рядом с дверью в палаты Огнева и Королева, которые находились по соседству. Мысленно он костерил себя за то, что не проверил – доведена ли информация о запрете на связь до медсестер. О том, что пациенты не должны никому звонить, они говорили неоднократно, а вот что те могут попросить кого-то из медсестер, и главное – те согласятся им помочь, никто не догадался. Ох и влетит ему теперь за это.

***

Когда в институт прибежала взволнованная жена Огнева, Савинков напрягся. Его чутье говорило, что это неспроста. Поэтому он тут же увел девушку в свой кабинет, подальше от любопытных глаз, и уже там спросил что случилось. После чего ему пришлось пережить маленькую бурю женской истерики и обвинений. Слушать это было неприятно. Неприятнее было вдвойне от того, что вскрылось, что Огнев жив, а сам мужчина об этом даже не догадывался. Его поставили перед фактом – Огнев мертв, донеси эту информацию в мягкой форме его вдове. И вот выясняется, что обманули и его самого и через него бедную девушку. Нет, для их службы выдавать строго дозированную информацию для исполнителя – норма. Но раз уж пошла такая игра, где требуется скрыть, что объект охраны выжил, то могли бы тщательнее следить за распространением данных. А ему теперь выслушивай женские истерики и думай, как быть дальше.

Кое-как успокоив Людмилу и отправив ее домой, Савинков заверил девушку, что во всем разберется, а сам экстренно отправился на доклад. Пускай у начальства голова болит, раз кто-то не смог удержать все в тайне.

***

Дарья пришла минут через десять после того, как отправилась звонить моим родным. В глазах у нее был испуг и растерянность.

– Что случилось? – тут же напрягся я.

– А там… она…, а тут… он… – сначала невнятно начала девушка, но потом все же снова включила свой «режим тараторки». – Там ваша жена сначала сказала, что вы мертвы, представляете? А ничего больше я узнать не успела, мне Игнат помешал. У него такое лицо было злое! У-у-у! Я так испугалась. А он как зыркнул на меня! И говорит, что нельзя вашим родственникам звонить. А до этого молчал. А мне ничего не будет, что я вашим позвонила? А вдруг меня уволят? А…

– Я же обещал, что защищу тебя в случае проблем, – перебил я девушку. – Главное, что ты дозвонилась. Спасибо огромное!

С души у меня как камень свалился. Люда теперь знает, что я жив. Неизвестно, что она предпримет, и не попытаются ли ее переубедить, но главное – убежденности, что я мертв, у нее уже нет. Да и я все равно буду пробовать до своих достучаться. Хоть как-то. И сомневаюсь, что Берия оставит этот звонок без внимания.

Я оказался прав. Лаврентий Павлович примчался уже на следующий день. С мрачным видом зашел к нам в палату. Лениво перебрал исчерканные мной листки, и с тяжелым вздохом уселся на стул.

– Ну и зачем? Вся операция коту под хвост! – как будто в воздух сказал он.

Я не видел смысла отвечать. Все уже мной было сказано ранее. Тот помолчал, понял, что ответа не дождется, и снова вздохнул.

– Вижу, я для тебя не авторитет. Тогда съездим к тому, кого ты послушаешь.

– Вы сами сказали, операция – коту под хвост, – заметил я. – Так смысл и дальше нас скрывать?

– Все еще можно исправить, – буркнул мужчина.

После чего встал и выглянул в коридор, позвав Дарью.