Лаврентий Павлович сам ко мне не пришел, а для работы над заданием товарища Сталина отправил уже знакомого мне Грищука. Вот Павлу Петровичу я и высказал свою идею:

– Тут принцип психологии, – объяснял я ему, – если у врага будет чувство безнаказанности, он будет действовать с каждым разом все наглее и наглее. Как бандит в подворотне. Но если ему сразу дать в зубы, в следующий раз он тысячу раз подумает – а стоит ли наглеть? А может, есть иные способы достичь цели? Не такие радикальные? Для этого нам нужно достичь двух целей: точно установить, с чьей подачи произошла диверсия, и второе – дать симметричный ответ. Но не просто дать его, а так, чтобы все знали – «за что им прилетело» и «что при повторении от наказания враг не уйдет».

– И как ты это видишь? – с интересом спросил мужчина. – Допустим, мы узнали, кто стоит за покушением. Дальше что? Ученых той страны, которая все это провернула, убивать?

– Да, – жестко ответил я. – Не абы каких, а сходного уровня. Цандер у нас работал в оборонке. Значит и у врага надо убрать кого-то из конструкторов предприятий этой сферы. А затем в их же стране найти политическую оппозицию или недруга официальной власти, кто бы смог выпустить статью для населения в большом тираже, в которой говорилось бы примерно следующее, – я перевел дух и продолжил. – «Месть красных! В ответ на действия нашей разведки красные убили нашего конструктора». Да еще и какую-нибудь записку подкинуть под двери их МИДа или здания, где располагается штаб их разведки такого содержания: будете бить по нашим ученым, ответим по вашим. И параллельно нашим дипломатам выступить: что это была ответная реакция по защите наших граждан. И привести доказательства, что это была диверсия – допрос исполнителей, кто заказчик, почему мы так считаем. И в конце добавить – мы мол мирная страна, но ответ на агрессивные действия наш будет жестким.

– Жестко, но в чем-то справедливо, – заметил Павел. – Но все упирается в первый пункт – как вычислить заказчика.

Тут я стал его расспрашивать, какие меры были приняты по поиску, задавая все больше и больше уточняющих вопросов. В итоге выяснил, что мужчина не в курсе таких подробностей. Пришлось нам сделать перерыв, чтобы он сходил до Берии, либо того, кто занимается этим делом сейчас, и взял все материалы. Уже от этого и будем «плясать».

К тому же сама моя идея затрагивала сразу несколько министерств самого высокого уровня. И без санкции «наверху» ее в разработку никто не возьмет. Но ведь товарищ Сталин и сказал – придумать, что делать, чтобы враги даже не помышляли о нападении на наших граждан? Вот я и предлагаю. Да, для этого времени это очень нагло и даже провокационно. Однако не так давно наша власть уже показала себя достаточно наглой, чтобы подобный «финт ушами» от нас восприняли адекватно, что это как раз в нашем «духе». Ну и сам факт, что мы способы провести операцию подобного уровня станет для многих сдерживающим фактором. Осталось лишь воплотить ее в жизнь.

Сергей Палыч после звонка жене тоже немного успокоился. Да и события после диверсии медленно отходили на второй план и блекли, не вызывая у него столь острых эмоций, как раньше. В итоге он еще сильнее ушел в теоретическую проработку боевой установки и снарядов к ней. Впрочем, не забывая и о ракетах. Я иногда обсуждал с ним эти темы – все же раз меня с проверкой к ним отсылали, доступ, получается, к этим разработкам у меня есть.

– Вывести полноценный космический корабль сразу не получится, – говорил Королев, – но какие-то результаты надо дать, иначе нас прикроют. А в голову ничего не приходит.