— Тургэн вернулся! Переговоры закончились! Но... как-то очень быстро...

— Потому что велись не для того, чтобы договориться, — вздохнул Фа Хи.

— Просто демонстрация силы и... чего там ещё, — кивнула я и, подняв руку, скомандовала Хедвиг. — Ко мне!

Девочка уже расправилась с голубем, стряхнула с клюва прилипшее перо и послушно перелетела мне на руку.

— Пришлю кого-нибудь убрать это, — махнула я на остатки её пиршества.

— Скоро увидимся, шифу! — и поспешно унеслась из юрты навстречу благоверному.

Когда выскочила к небольшой "площади", оставленной перед гигантской юртой кагана, и сам великий хан, и его свита, включая Тургэна, уже спешились. Муженёк активно вертел головой во всех направлениях, наверняка разыскивая меня, и, увидев, просиял улыбкой. Двинулся было ко мне, но Хедвиг, не забывшая моего позволения его атаковать, взвилась в воздух и с воинственным кличем понеслась на моего царственного супруга. Он едва увернулся, а Хедвиг, красиво развернувшись, пошла на второй заход, явно собираясь налететь на затылок принца.

— Ну, разбойница! — охнула я и мысленно приказала:

— Не при всех! Клюнешь его, когда останемся наедине!

Девочка издала недовольный писк, но послушалась и, как ни в чём не бывало, опустилась на мой локоть за секунду до того, как вокруг талии обвились руки Тургэна. А стоило муженьку наклониться к моему лицу для поцелуя, тут же попыталась его цапнуть.

— Что это с ней? — раздражённо выдохнул Тургэн и грозно обратился к Хедвиг. — Выдерну перья, если будешь и дальше меня задирать!

Мой смех и снисходительное "ххек-ххек-ххек" Хедвиг вырвались одновременно — Тургэн даже растерялся.

— Вы что, смеётесь надо мной? Обе?

— Сын, — послышался суровый голос кагана. — Жду тебя за совете… и твою жену тоже.

Лицо Тургэна тотчас посуровело. Кивнув родителю, он подхватил меня за талию так, что Хедвиг пришлось снова подняться в воздух, и поволок прочь — я едва успела поклониться свёкру.

— Что случилось? — озабоченно спросила благоверного, как только мы добрались к нашей юрте.

Он тяжело вздохнул, невесело улыбнулся и, прижавшись лбом к моему, прошептал:

— Переговоры, как и ожидалось, ни к чему не привели. Мы выступаем завтра на рассвете.

— Куда выступаем? Против них?

— Да, — Тургэн вздохнул ещё тяжелее и, оторвавшись от лба, взял в ладони моё лицо. — Юй Лу, я... не готов к тому, чтобы ты участвовала в битве. Думал, что смогу, но...

— Именно этого и опасалась! — я яростно оттолкнула его.

— Чего "именно"? — немного заискивающе переспросил он. — Что будешь мне слишком дорога и...

— Ты обещал!

— Знаю, но...

— Если так легко нарушаешь это обещание, что последует потом? Ещё десяток жён и полсотни наложниц?

— При чём здесь это?!

— При том, что верить твоим "обещаниям" нельзя!

— Как ты… Это совсем другое! Ты... просто несправедлива!

— Зато ты "честен"! Предупреждала ведь, что после свадьбы не буду коротать дни за вышиванием, и ты согласился! Я не уступаю тебе ни во владении оружием, ни в... чём! А теперь должна плесневеть на женской половине, пока ты ведёшь войны?! Это — несправедливо!

— Никто не заставляет тебя плесневеть, ни на женской половине, ни где-то ещё! Да, ты ни в чём мне не уступаешь, но ты... чокнутая! Ничего вокруг не видишь, когда бросаешься в атаку! — муженёк рассвирепел по-настоящему: глаза полыхают праведным гневом, ноздри подёргиваются. — Я наблюдал за тобой много раз! Ты теряешь разум и всякое понятие об осмотрительности!

— Кто бы говорил о разуме и осмотрительности! Не ты прыгал со скалы чуть ли не на верную смерть?

— Это было лишь однажды!