знают, как силён Астай, и всё же бросают ему вызов. Сунь Ливей ведь — не выживший из ума самоубийца. У него наверняка есть план, "выкованный" звено за звеном в безмятежной тишине "уютной" темницы. А, если так... история знает немало примеров сокрушительного поражения несокрушимых армий. Но пока я молчала о своих опасениях, днём гарцуя на одном из моих чудо-коней, а ночью бросаясь в жаркие объятия Тургэна. Тунгалаг снабдила меня не только отваром на какое-то время, но и ингредиентами вместе с подробным описанием, как их смешать, чтобы приготовить отвар самой. В походе я не собиралась от него отказываться, а, когда снова вернёмся в Астай... можно будет подумать.

Когда стало известно об армии Шихонга, движущейся нам навстречу, "несокрушимая армия могущественнейшей империи" раскинулась необъятным, как город, лагерем в ожидании переговоров между регентом малолетнего императора Сунь Ливеем и каганом Тендзином, исход которых был известен всем заранее. А ночью накануне забили грозные халхские барабаны — именно этот грохот мы слышали с Тургэном, "уединившись" в нашей юрте.

— Я вдруг представил... — приподнявшись на локте, Тургэн мечтательно улыбнулся, — если бы наш сын был зачат в такую ночь — в походе, когда за стенами юрты грохочут военные барабаны... он бы наверняка стал великим воином.

— Сын? — я приподнялась со шкур, вглядываясь в его лицо. — Хочешь сказать, ты готов стать отцом?

Тургэн вздохнул и ласково пробежал пальцами по моим волосам.

— Не знаю... с одной стороны — да. Быть связанным с тобою ещё и так, больше не опасаться, что в битве может случиться несчастье... Но не видеть тебя рядом, скачущей на Поло... какое-то время, пока...

— Вот именно! Что там было с желанием "смотреть в мои глаза, отправляясь на битву и возвращаясь с неё"? Или как ты говорил?

Притянув к себе, Тургэн легко прильнул губами к моим губам.

— Желание никуда не делось. Но ты ведь понимаешь, что рано или поздно это всё же произойдёт?

— А если нет? Возьмёшь другую жену, которая обеспечит наследником?

Муженёк расхохотался, но, поймав мой немигающий взгляд, оборвал смех.

— Ты это серьёзно, Юй Лу?

— Вполне, — я снова откинулась на шкуры. — Я умею приспосабливаться. Уже переняла и ещё перейму многое из вашей культуры. Но в моей многожёнство не принято. И это — единственное, что никогда не приму я. Если собираешься заводить гарем, скажи об этом сейчас.

— И что тогда? — сузил он глаза.

— Ничего, — я приопустила ресницы. — Начну подыскивать себе другого мужа.

Тургэн снова расхохотался и, наклоняясь ко мне, прошептал:

— До меня ещё ни один хан ханов, настоящий или будущий, не брал в жёны чокнутого круглоглазого "латинянина", оказавшегося не менее чокнутой круглоглазой красавицей... Так почему бы не стать и первым, отказавшимся от "гарема"?

— Что ж, — улыбнулась я. — Тогда отложу поиски нового мужа — пока.

— Найти его было бы нелегко в любом случае, — в тон мне отозвался принц. — Снесу голову любому, кто посмеет просто посмотреть на тебя с вожделением.

Теперь рассмеялась я, но Тургэн даже не улыбнулся и жадным поцелуем прижался к моим губам.

2. Глава 2

Многое бы отдала за то, чтобы присутствовать на переговорах или хотя бы находиться в сопровождавшей кагана свите. Но хан ханов пожелал видеть рядом только наследника, и я не стала настаивать. Когда Тургэн, нежно распрощавшись со мной, отбыл на "саммит", я отослала девушек, пытавшихся следовать за мной всюду, и мысленно призвала Хедвиг. Местность, где расположилась каганская армия, была довольно плоской, но рядом с лагерем раскинулась небольшая рощица, переходившая в лес, в свою очередь переходивший в лесистые горы, и моя белокрылая привереда предпочитала ночевать не в "душной" юрте, а в рощице, устроившись в ветвях деревьев.