— То, что мой сын выбрал тебя, станет или его спасением, или гибелью, — наконец проговорил он. — В какой-то мере, я понимаю его одержимость тобой. Понимаю и симпатию моей жены — думаю, в тебе она видит себя. А я... если присмотреться, вижу в тебе задатки не только воина, но и правительницы, достойной занять место рядом с ханом ханов. Обучая тебя искусству ведения войны, я считал, ты станешь щитом для моего сына, и в этом не ошибся. Но в Идууде ты была его "суудэр". Здесь, в Астае, ты — его жена и, какими бы способностями и умениями ни обладала, защищать его сейчас — не твоя задача. Твоя задача — родить ему сына, и, чем быстрее, тем лучше. Если он так привязан к тебе, вряд ли захочет назвать наследником сына от другой жены...

— Другой жены? — вся моя напускная невозмутимость мгновенно испарилась.

Кагана моя реакция явно удивила.

— Ты — его первая жена, принцесса Юй Лу, но, конечно, не последняя. А теперь иди. Завтра мы выступаем на Шихонг, и можешь считать себя воином, "суудэр" моего сына, хотя бы и свирепым чотгором — но вернуться из похода ты должна его женой, ожидающей появления наследника.

— Пока могу считать себя всем выше перечисленным, подумаю на досуге и о наследнике, — поклонилась я.

И, уже выплывая из комнаты, слышала, как каган со вздохом пробормотал, будто разговаривал сам с собой:

— И дерзкая же девица...

На следующий день войска кагана вышли из Астая, держа "курс" на Шихонг. В ответ на любопытные расспросы Тургэна, я отшутилась, умолчав о подробностях беседы с его родителем. Но, гарцуя на Поло рядом с супругом, для себя решила, что при первой же возможности, заведу разговор на тему "других жён" и посмотрю на его реакцию. Если она меня не устроит, возвращение домой, о котором в последнее время я и не вспоминала, перестанет быть просто "опцией" и станет единственным возможным вариантом.

***

Кстати, "дома" тоже произошли изменения. За несколько дней до выхода войск из Астая я телепатически "созванивалась" с родителями на мой семнадцатый день рождения и... познакомилась с младшим братиком!

— Поздоровайся со своей сестричкой, — мама потрясла его ручкой во всех направлениях. — Скоро она вернётся, и вы познакомитесь! Солнышко, как ты там?

Я мысленно переводила глаза с одного дорогого лица на другое: обеих бабушек, дедушек, родителей... и просто проговорила:

— Всё хорошо. И пока без изменений.

Впервые за долгое время на их лицах — счастье и безмятежность: появился долгожданный наследник и больше нет сомнений, что дочь, которую какое-то время считали потерянной, вернётся меньше, чем через три года. Так зачем волновать их новостью о моей свадьбе и попытками объяснить, кто мой муж? Зачем говорить, что через несколько дней я отправлюсь на войну, которая может изменить здешнюю реальность? Лучше просто пообещать, что снова увидимся через год, и закончить сеанс, пока эмоции не "прорвали защиту вокруг моего духа" — Фа Хи, всегда присутствовавший при моих "встречах" с семьёй, следил за этим очень строго. За недели, прошедшие со дня моей свадьбы, мы с ним почти не виделись — вплоть до "сеанса". В Зал журавля и змеи, я не заглядывала с ночи накануне свадьбы, когда рисовала портрет Тургэна, но учитель тоже выступил с войском кагана, и я надеялась возобновить тренировки уже в походе.

Вообще, в поход выступил чуть ли весь Астай, включая и часть "населения" Зала Благовоний. Среди сопровождавших войско женщин были и моя новая сестра Сайна, и моя старая соперница принцесса Янлин, с которой каган явно не знал, что делать. Когда стало понятно, что женитьба на ней не улучшит отношений с Шихонгом, и она перестала считаться потенциальной невестой Тургэна, хан ханов прочил её в супруги Очиру, но тот очень некстати оказался сыном изменника. За хана Восточной Орды, Сачуура, была просватана Оюун, отправившаяся к будущему мужу в крепость Идууд незадолго до нашего выступления на ханьскую столицу. Вроде бы у ханов Западной и Южной Орд тоже были "сыновья на выданье", но каган решил заняться брачными делами уже после возвращения в Астай с победой над зарвавшимися ханьцами, возомнившими, что смеют бросить вызов могущественнейшей империи мира! Зрелище бесконечного человеческого "моря", двигавшегося ровными рядами навстречу дерзкому врагу, было действительно впечатляющим, и я начала разделять глубокую убеждённость свёкра и мужа, что армия халху — несокрушима, но... маленький, не дающий покоя "гвоздик" иногда буравил сознание. Китайцы