После одного-единственного нашего свидания влипла по полной? Но разве такое возможно? Ведь мы в итоге даже до главного не дошли!

Я его совсем не знаю... Нельзя же влюбиться за одни только поцелуи?

Незаметно уплыла мыслями в произошедшее сегодня в квартире Ильи. В наши сумасшедшие поцелуи, от которых до сих пор губы ощущались по-особенному. В его прикосновения. Нежные слова.

Тело осыпало мурашками.

Как же жаль, что я больше никогда этого не испытаю!

Опустила глаза на лист бумаги перед собой и с изумлением обнаружила там лицо Ильи. Только сейчас осознав, что уже несколько минут рисую его.

Чёрт.

В порыве скомкала лист, но выбросить в корзину так и не смогла. Илья этого не заслужил. Опустила обратно на стол изломанную бумагу, аккуратно расправила и бережно разгладила рукой.

Тётя приехала поздно вечером, когда уже стемнело. Её лицо светилось счастливой улыбкой, а в руках красовался огромный букет нежно-розовых кустовых роз.

И сердце моё тревожно обмерло. Заставляя почувствовать острый укол совести.

Вместо того чтобы порадоваться за Веру, я снова отчаянно умирала от ревности. И едва держала лицо.

– Какие красивые цветы. Кто подарил? – Каким-то чудом я смогла выдавить из себя улыбку.

– Да так, поклонник один, – кокетливо отмахнулась Вера.

Так и хотелось спросить, не Илья ли случайно. Но на такое я бы уж точно никогда не решилась.

Да и вообще, разве можно быть такой эгоисткой? Как собака на сене – ни себе, ни людям.

Вера вручила мне букет, а сама принялась разуваться.

Я зарылась носом в нежные бутоны и вдохнула полной грудью их божественный аромат. Сердце заныло ещё сильнее.

Я вдруг отчётливо поняла, что мне очень сложно будет пережить такой поворот. Даже если цветы действительно подарил Илья, не хочу об этом знать. Уж лучше оставаться в счастливом неведении.

Повесив своё элегантное пальто в шкаф, Вера забрала у меня букет и отправилась с ним на кухню. Я обречённо поплелась за ней.

Бережно подрезав стебли и поставив цветы в вазу, тётя взглядом пригласила меня присесть за стол. Сама выдвинула стул и устроилась напротив меня, взяв обе мои ладони в свои. Посмотрела в глаза с сочувственным выражением лица и спросила:

– Маша, скажи мне, только, пожалуйста, честно. Тебе нравится Илья?

Мне сделалось нехорошо. Ну конечно, они точно друг другу понравились! А иначе зачем о таком спрашивать? Да еще и таким жалостливым тоном.

Это Илья подарил ей цветы. Теперь сомнений уже не оставалось.

– Нет, – сквозь зубы выдавила я.

– Ну ты же меня обманываешь? – вскинула брови Вера.

– Нет. Он мне не нравится. Абсолютно.

18. 18. Какой я ему мальчик

– Ничего, что я сразу вот так, по-простому, пригласил тебя на ужин, Илья? Наверное, ты очень удивлён таким приглашением? – поинтересовался Илларионов после долгих и утомительных расспросов о том, как мне нравится работать в его клинике, и насколько я доволен переездом в Москву.

– Не скрою, удивлён, – ответил я, глядя на этого седого, почти немощного старика в солидном костюме и с баснословно дорогими часами на запястье. Которому едва удавалось ровно держать спину, сидя за столиком напротив меня.

Удивлён – это мягко сказано. Я искренне недоумевал, что может понадобиться владельцу клиники от работающего на него рядового врача. Для чего было устраивать персональную встречу?

К тому же, судя по всему, Илларионов сейчас пребывал не в самом лучшем состоянии здоровья. Вид у него был истощенный, я бы даже сказал – жалкий. Не нужно быть врачом, чтобы понять – скорее всего, он чем-то серьёзно болен.

Старик даже не сам пришёл сюда. До самого стола его под руку довёл, очевидно, телохранитель, помог сесть на стул и лишь после этого устроился неподалёку за соседним столиком.