В этот момент комнату наполняют странные звуки, похожие на жалобное мяуканье новорожденного котенка, и я в недоумении гляжу на девушку, имени которой так и не удосужился узнать.

– Ты притащила в мой дом котенка? – интересуюсь с настороженностью. Животных я вообще не перевариваю! – Надеюсь, что нет, у нас с кошачьими взаимная непереносимость... вплоть до аллергии, я полагаю.

И девушка одаривает меня насмешливым взглядом:

– Ты, что ли, все позабыл? Вот ведь помощничек. – Почти с укором: – Пить меньше надо. Сам ведь пригласил нас к себе на постой, пока я квартиру буду искать... – «Мяуканье», между тем, усиливается, и девушка поспешно заключает: – Она есть хочет. Извини!

Едва странная гостья выходит из комнаты, я вскакиваю с постели – одна из зеркальных створок огромного шифоньера отображает мое перекошенное от ужаса лицо и стоящие дыбом волосы.

Боже, о чем говорит эта ненормальная?! Чтобы Я пригласил ЕЁ пожить в СВОЕЙ квартире... Да никогда такому не бывать! Что за нелепая фантазия... Фыркаю и приглаживаю непокорные пряди.

Безрезультатно.

Так, и что за «она», мяукающая в моей квартире... Отыскиваю взглядом джинсы – вот, лежат аккуратно сложенными на стуле – и кое-как втискиваюсь в них, поддерживая одной рукой буквально раскалывающуюся от любого движения голову.

– Ерунда какая-то, – бурчу себе под нос, открывая дверь.

Квартирка у меня небольшая, компактная двушка на тридцать квадратов, так что из спальни я сразу же попадаю в гостиную и замираю на месте. Не о такой картине я мечтал с утра пораньше, это точно, а вижу я следующее: на моем идеально белом диванчике, похожем на снежный сугроб, привезенный прямиком с Антарктики, восседает моя вчерашняя барменша с большой... Ощущаю подступившую к горлу желчь и усилием воли загоняю ее обратно в желудок. Так вот эта... с большой грудью... сидит на моем диване и кормит почмокивающего младенца на своих руках. Тот так крепко вцепился в ее сосок, что аж губенки побелели...

Отступившая было дурнота снова накрывает меня с головой, и я, сопровождаемый улыбкой незнакомки, кидаюсь в ванную, где меня и выворачивает в унитаз. Причем, чем отчетливее припоминаю кормящую мамашу, тем отчаяннее хочется блевать...

Самая отвратительная картина в моей жизни!

Телка и ее кровосос-вампиреныш.

Зычно и со смаком выругиваюсь, умываюсь холодной водой и полощу рот... Так, с этим нужно что-то делать! И немедленно.

– Тебе полегчало? – доносится до меня голос этой... с младенцем.

И я цежу себе под нос:

– Полегчает, когда ты уберешься из моего дома. – Потом срываюсь с места и, замерев на почтительном расстоянии от кормящей мамаши, интересуюсь: – Что ты здесь делаешь? Я тебя точно не приглашал... особенно с этим.

Девушка качает головой.

– «Это», чтобы ты знал, – произносит она оскорбленным тоном, – моя дочь, Ангелика. – И да, ты приглашал меня в свой дом, можешь не сомневаться.

– Возможно, чтобы перепихнуться, – парирую ее слова, – но уж точно не пожить... да еще и с этим, – тычу в ребенка вытянутым пальцем.

Моя собеседница демонстративно отнимает ребенка от груди, застегивает бюстгальтер для кормящих и поправляет задранный край футболки.

– Ну-ну. – Она поднимается с дивана, похлопывая кровососку по спине. – Не пугайся этого злого, нехорошего дядю, – обращается она к дочери, – уверена, он сейчас все вспомнит и снова станет нормальным, воспитанным человеком.

Я злобно вскидываюсь:

– Я абсолютно нормален, черт тебя подери! Из нас двоих ненормальная только ты. – И с напором: – Кто ты вообще такая?

– Барменша, – отвечает та. – Мне казалось, мы вчера хорошо поняли друг друга...