– А можно? Я бы хотел…

– И не мечтай, – оборвала я его на полуфразе, на что он обиженно надулся. Док ухмыльнулся, но комментировать не стал. Скомандовал пацану садиться на кушетку, сам же активировал голограмму карты. Несколько секунд всматривался в написанное и вдруг расхохотался.

– Ты что, размножилась?

– Чего?

Доктор увеличил нужный абзац и ткнул в фамилию, указанную в документах.

– Поздравляю, Айви, с прибавлением в твоей вымышленной семье Валье. Парнишка носит твою фамилию.

Я перевела недоумевающий взгляд на пацана. Тот нахмурился, но не выглядел особо удивленным.

– Почему свою настоящую фамилию не назвал?

Он пожал плечами.

– Мне имени хватает. Тем более что ты и им не пользуешься. А в первом приюте, куда ты меня сдала, сами написали твою фамилию.

– Ну, охренеть теперь.

– Так она настоящая или фальшивая? – спросил он с интересом.

Я отмахнулась.

– Тебя это не касается.

– То есть фальшивая, – удовлетворенно кивнул он. – А настоящая какая?

Я снова шикнула, но без особого энтузиазма. Доктор уже не слушал нас, водя сканером вдоль гипса и прицокивая языком.

– Срастание так себе. Но к счастью, ничего не сместилось. Сейчас поработаем.

Пацан немного струхнул, но не подал виду, когда ему сняли гипс и поставили регенерационный фиксатор. В отличие от старого гипса, этот был тонким, легким и не ограничивал подвижности.

– Через пару дней и следа не останется, – заявил док, откладывая прибор.

Я кинула ему на стол кредитку, оплатила лечение и повела пацана прочь.

– Ну что, теперь ты официально не калека.

– А я им и не был, – фыркнул он, но продолжал разглядывать руку, осторожно двигая пальцами.

Похоже, с нормальной медициной нашего времени он не сталкивался, и сейчас ему дико было оттого, что приносящая ему столько дискомфорта и боли конечность за считаные минуты стала нормальной. Я закатила глаза, вышла из медблока и повела его в сторону одной из боковых улиц.

– Пойдем, покажу тебе кое-что, раз уж мы здесь.

– Что?

– Уверяю, тебе понравится. Или боишься? – хищно улыбнулась я и едва не рассмеялась, когда мелкий, выпятив тощую грудь, первый двинулся в указанном направлении.

Мы брели через толпу, снова окунувшись в кипящую жизнь станции. Пахло жареным мясом, сладкой карамелью, чем-то острым и совершенно неаппетитным. Над головой мигали неоновые вывески, обещая все – от незабываемых удовольствий, в большинстве не совсем законных, до кибернетической модификации по скидке.

– Жрать хочется, – сообщил пацан, косясь на один из прилавков.

– Ты ж совсем недавно ел, – подозрительно прищурилась я.

– Просто сказал, – буркнул он, отвернувшись.

Пожав плечами, я остановилась у лавки, заляпанной жиром. Бегло просмотрела ассортимент. Отравиться вроде не должен.

– Давай выбирай быстрее, пока я не передумала.

Пацан без лишних слов выхватил из рук продавца что-то в лаваше, с хрустящей корочкой и подозрительным неоново-розовым соусом. Я скептически покосилась на его добычу, но молча протянула деньги и направилась дальше. Прошли еще немного и, свернув в узкий проулок между зданиями, поднялись по шаткой металлической лестнице.

Вверх, выше, еще выше. И вот мы оказались на крыше полузаброшенного здания, откуда открывался прекрасный вид вниз.

– Ну, куда смотреть? – поинтересовался пацан, откусывая огромный кусок от своего дикого фастфуда.

Я указала на арену ниже. Ринг переливался красными и синими огнями, создавая голографическую сетку, защищающую зрителей от обломков. Внутри два боевых робота уже занимали свои позиции.

Первый – массивный, тяжелый, с усиленной броней. Второй – быстрый, маневренный, с тонкими конечностями, оснащенными лезвиями.