Это воспоминание моментально охлаждает и помогает взять себя в руки.

— Чего вам, дядя? — разыгрываю спектакль, делая вид, что не узнаю его.

Темные брови недовольно сходятся на переносице. В глазах вспыхивает интерес и... удивление? Конечно! В последнюю нашу встречу я была похожа на заучку.

— Какой я тебе дядя, пигалица? В машину давай, разговор есть.

Пытаюсь освободить конечность из его захвата, но попытка проваливается. Лавров держит крепко, но при этом не причиняет боли.

— А я с незнакомыми не катаюсь, — невинно хлопаю глазками и вижу, как мужчина начинает заводиться.

— А я не незнакомый. Садись, у меня мало времени.

Я смотрю на подругу в поисках помощи, но быстро понимаю, что бесполезно — подруге не хватает только ведра попкорна и газировки.

— Ната, меня тут умыкнуть пытаются. Долго стоять собираешься, как столб? — гаркаю на неё.

— А умыкните меня. Я совсем не против, — улыбается обольстительно, поправляя рубашку на внушительной груди.

Декольте ползет вниз, и мне хочется хорошенько двинуть этой соблазнительнице, чтоб в себя пришла.

— Садись в машину, мелочь, — цедит Тимофей и подтягивает меня к себе.

Я упираюсь пятками в асфальт, жалея, что на балетках нет шипов.

— Я буду кричать, — вру без зазрения совести.

Кричать-то я не собираюсь, но припугнуть — святое. Чего он вообще нарисовался?

— Хватит дурить, ты же узнала меня, — с нетерпением рычит Лавров и встряхивает меня, — ты крестница моего отца.

— Дальше что? Это не отменяет того, что ты собираешься сейчас засунуть меня в машину против моей воли, — протестующе пищу, когда он открывает дверь и закидывает меня в салон. — Ната, в полицию звони! — кричу что есть мочи, цепляясь за дверь, которую Тимофей пытается закрыть.

Он злобно рычит и все же упаковывает меня в свой танк.

— Бешеная, — выплевывает, когда садится за руль.

Откидываюсь на спинку и выдыхаю сквозь стиснутые зубы. Машина трогается с места, и я вжимаюсь в прохладную кожаную обивку. Тайком посматриваю на хмурый профиль мужчины, пытаясь унять свою щенячью радость. Кожа горит от его прикосновений, а низ живота сладко тянет от близости этого мужчины. Позволяю полюбоваться им. Его темные брови нависают над сосредоточенно смотрящими вперед глазами. На щеках щетина. Волосы длиннее, чем я помню, и зачесаны назад — руки так и чешутся зарыться в эти волны, но я только прикусываю губу.

И в этот момент он решает посмотреть на меня в зеркало заднего вида. Прикусываю язык, чтобы не показать его в ответ на недовольный взгляд.

— А вот ты такую большую машину выбрал, у тебя комплекс неполноценности, что ли?

Тимофей недоуменно пялится на меня, пока я пытаюсь не засмеяться в голос.

— Чего?

По лицу вижу, не догоняет, о чем я.

— Ну обычно говорят, что мужчины с маленьким…кхм, — показываю пальцем вниз, — ну сам понимаешь. Выбирают себе огромные тачки.

Машина резко тормозит. Успеваю выставить руку и упереться в спинку переднего сиденья.

— Я тебе сейчас язык откушу за такое, — в каждом слове еле сдерживаемая ярость, а руки на руле напрягаются так, что вены на предплечьях проступают.

— Ой, какие мы буки.

Тимофей разворачивается, я пикнуть не успеваю, как оказываюсь нос к носу с ним. Прищуривает глаза, а у меня по коже мороз ползет.

Клацает зубами возле моих губ. Я вздрагиваю то ли от неожиданности, то ли от страха.

— Страшно? — вкрадчивый голос бьет по нервам.

Меня отпускают, и я тут же вжимаюсь в спинку кресла. Привожу в порядок ускорившееся дыхание. Через минуту я могу снова мыслить связно.

Машина трогается с места.

— Куда ты меня везешь? — кручу головой, пытаясь разобрать направление движения. — Какого черта вообще происходит?