– Как на работу? – волнуется мама. – Детка, не делай глупости, тебе учиться надо.

– Я знаю. Все хорошо, мам, – ободряюще сжимаю ее ладонь. – Мне же не пятнадцать.

– Ты всегда для меня будешь маленькой девочкой, – шепчет она устало.

Я не рассказываю подробности. Она слишком быстро догадается, что что-то не так. Что-то в моих глазах выдаст правду. Поэтому я молчу, просто наслаждаюсь ее голосом, ее присутствием.

Но мысли не отпускают. Что теперь? Какой следующий шаг?

Когда выхожу из больницы, небо уже совсем темное. Я сажусь в машину и закрываю глаза. Ответов по-прежнему нет. Только вопросы.

Флигель встречает меня тишиной. Я захожу внутрь, сбрасываю куртку и машинально оглядываюсь. Жить здесь – не лучшая перспектива, но и не худшая. По крайней мере, крыша над головой есть. А еще здесь тепло и чисто, что тоже немаловажно.

Все перевернулось. Я до сих пор не понимаю, что делать дальше. Уйти? Остаться? Кажется, что оба варианта одинаково плохи. Но, где-то в глубине души, поселился маленький червячок, который внушает, что я не хочу уходить…

Анна встречает меня в коридоре. Улыбается тепло, без тени насмешки или любопытства.

– Ты вернулась, – замечает она.

– Ага, – бурчу я, вешая куртку и стягивая кроссовки. Я не знаю, что сказать. В голове шумит, мысли скачут, но от этого легче не становится.

Анна провожает меня в комнату. Мы теперь живем втроем с ней и Оксаной. У меня своя кровать, но это не дает чувства уединения. Оксана спит, отвернувшись к стене. Или делает вид. Впрочем, без разницы.

– Все нормально? – Аня присаживается на свою кровать, пальцами расчесывая влажные после душа волосы.

– Определенно нет, – выдыхаю я. – Голова кругом.

Она тихо смеется.

– Привыкнешь. Здесь хорошо.

Я фыркаю, закатываю глаза, но на душе становится немного легче. Она хотя бы не лезет с расспросами.

– Ты хоть ела сегодня? – вдруг спрашивает Анна.

Я моргаю. Вспоминаю, как с самого утра ничего не попадало в рот. Желудок мгновенно напомнил о себе неприятной пустотой.

– Нет… – вздыхаю я и по инерции кладу ладони на живот.

– Тогда сходи на кухню, возьми что-нибудь. Никто тебя за это не убьет.

Я с сомнением смотрю в сторону двери, но голод уже давит сильнее. Ну, если никто не убьет…

В доме темно. Не включая свет, я бесшумно крадусь в кухню. Никого нет. Открываю холодильник и замираю в немом изумлении. Боже. Сколько еды. Глаза разбегаются. Я никогда не видела столько выбора. Слюной сейчас захлебнусь. Беру что-то на тарелке и оборачиваюсь…

– Опять воруешь? – совсем рядом звучит ленивый голос. – Не стыдно?

Я взвизгиваю от неожиданности. Тарелка выскальзывает из рук и падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Марк стоит неподвижно, сложив руки на груди, смотрит на меня с той самой хищной усмешкой.

Сижу в темноте, в своем кабинете, потягиваю виски. Терпеливо жду. Не потому, что мне некуда себя деть, а потому, что хочется посмотреть, какой выбор сделает эта дерзкая девчонка. Останется или вильнет хвостом?

Сложно сказать, чего я хочу больше. Убрать ее с глаз долой, чтобы не мешала? Или, наоборот, заставить остаться и посмотреть, насколько у нее хватит запала?

На телефон падает сообщение. Документы по анализам матери Павлы доставлены куда надо. Осталось выяснить кто и чем накачивал бедную женщину. А главное зачем. Хотя это, как мне кажется, самое простое. Хотели надавить на испуганную дочь. Вынудить прогнуться… Но под кого?

Придется еще раз пообщаться с Рамоном.

Откладываю телефон на стол и снова беру бокал с виски. Кубики льда приятно звенят об стекло. Вдыхаю запах дорогого алкоголя и от удовольствия щурюсь. Когда-то о таком я мог лишь мечтать, а сейчас элитный алкоголь уже не роскошь, а единственно возможный напиток.