Шагаю по просторному дому Марка и невольно ощущаю, насколько чужое это место. Просторные холлы, высокие потолки, огромные окна. Полированное дерево, мрамор, дорогая мебель. Зачем ему столько пространства? В этом доме можно затеряться, исчезнуть, и никто даже не заметит. Это не просто жилье. Это демонстрация власти.

Пытаясь скрыть свое замешательство, я складываю руки на груди и скептически оглядываюсь.

– Ты здесь один живешь? – спрашиваю, специально вкладывая в голос легкую насмешку.

Марк спокойно смотрит на меня, его раздражает мой тон, но он этого не показывает.

– Нет. У меня есть сестра. Она сейчас в городе, учится.

Я хмыкаю. Ну конечно, семейный особняк. Какой пафос.

Моя нога скользит по идеально чистому полу. Здесь все вылизано до блеска.

– Убрать весь этот дворец мне одной надо неделю не меньше, – фыркаю я, глядя на Марка.

– Ты не одна, – спокойно отвечает он.

Я прищуриваюсь, скрещиваю руки на груди. Мне хотелось бы знать, сколько стоит мой "долг". Какую цену он на меня поставил.

– И во сколько же ты оценил мой труд? Сколько мне на тебя горбатиться, чтобы мы были в расчете?

Марк хитро усмехается, чуть качает головой.

– Я не покупаю ничего вслепую, – говорит он спокойно. – Сначала покажи, что умеешь работать.

Я закатываю глаза, демонстративно вздыхаю. Покажи, что умеешь работать. Как мило. Думает, что я сейчас начну перед ним прыгать.

– Если выдержишь хотя бы день, поговорим вечером, когда я вернусь, – добавляет с издевкой, бросая на меня оценивающий взгляд.

Это вызов? Намекает, что я не справлюсь?

Марк идет дальше, даже не оглядываясь. Я задерживаюсь на секунду, но потом нехотя следую за ним.

Мы выходим через боковую дверь, попадаем в небольшой внутренний двор, вымощенный камнем. В конце – домик для персонала. Марк открывает дверь и пропускает меня внутрь.

– Здесь живет обслуживающий персонал. Ты будешь работать с ними, – говорит он ровным голосом. – Познакомишься, освоишься.

Я ничего не отвечаю. Освоиться? Освоиться – значит смириться. А я не собираюсь смиряться. Этот дом чужой, эти люди чужие. Я для них никто. И задерживаться здесь не собираюсь.

– Елизавета Петровна, – зовет Марк и сразу же появляется пожилая женщина в строгом платье и пучком на голове. – Это Павла, введите ее в курс дела, пожалуйста.

Она лишь кивает, как будто между ними уже есть негласное понимание. А Марк разворачивается и просто уходит. Без лишних слов, без вопросов. Оставляет меня здесь, одну, в доме, где никто не рад моему появлению.

За-ши-бись!

Елизавета Петровна, стоит передо мной, сложив руки на груди. Женщина лет шестидесяти с идеальной осанкой и взглядом, от которого хочется спрятаться. Я ей не нравлюсь. В ее позе все говорит за нее: «Ты здесь чужая.»

– В доме не должно быть пыли, стекло и дерево протирать специальными средствами, – говорит ровным голосом, будто обрубая лишние слова. —Кухня и столовая убираются после каждого приема пищи.

Я медленно киваю. Хоть бы «доброе утро» сказала, для приличия. Но нет. Только холодный, выверенный тон, будто разговаривает не с человеком, а с вещью. Но ясно, что меня здесь не ждали и не собирались ждать.

В коридоре появляются две девушки. Горничные. Они оценивающе меня рассматривают. Я тоже смотрю на них, прикидывая насколько все плохо.

Одна из них подходит первой. Девушка с мягкими чертами лица, теплым взглядом, немного младше меня.

– Привет. Я Анна, – добродушно улыбается и протягивает руку. – Не переживай. Работа здесь не так страшна, как кажется. Освоишься.

Я молча киваю и пожимаю ее ладонь. Не привыкла к доброте без подвоха. Благодарна ей за это, но пока держу дистанцию.