Как же их пробрало, что от забега по лесу решили отказаться?

Ничего, перетопчутся.

Меня же маленькая победа над шакалами бодрит. Нет, шальной азарт не захватывает, и я не чувствую всемогущества и бесстрашия. Но успеваю сделать небольшие выводы.

Понимаю, все только начинается. Моя фора минимальна, а подводных камней встречу еще предостаточно. Чтобы выжить, надо быть не просто хитрее и разборчивее, но хладнокровнее и малоэмоциональнее. Нельзя лезть в прямую атаку, даже если кажется, что для нее назрел идеальный момент.

Выжидать, вынюхивать, просчитывать и только потом действовать – вот мой план. Отступать и сбегать шустро, но грамотно. Стараться выжить любым путем. Не сдаваться. Бороться до последнего вздоха.

Сложно.

Практически невыполнимо.

Но и выбора нет.

Правила устанавливают охотники. Дичь пытается выжить и сломать установленные охотниками границы.

На секунду прикрываю глаза, мысленно выдыхаю и делаю полшага назад. Туда, где стояла изначально.

– Не могу отказаться от щедрого подношения, господа, и, пожалуй, заберу его с собой, – растягиваю на губах резиновую улыбку, стараясь выглядеть смело, и, будто дразнясь, поднимаю стилет вверх и машу им из стороны в сторону. – Кто знает, вдруг решу последовать вашему совету и… убью себя сама.

Знаю, добровольно такого никогда не сделаю. Самоубийство – тяжкий грех. Но мерзавцам, слава богам, это невдомек. Вот и к лучшему. Зато нож под рукой всегда пригодится. И не только для защиты.

Под слегка обескураженными рожами упырей потуже затягиваю пояс пальто и просовываю за него режущий предмет. Проверяю. Держится неплохо. Отлично.

– Что ж, господа, думаю, мне пора. Удачной охоты желать не буду, уж не обессудьте, – произношу нервно, потому что дрожь от собственной наглости не только сотрясает тело, но и делает ноги подобными желе.

Шесть пар глаз, не моргая, следят за тем, как медленно пятясь, я отступаю. Челюсти монстров напрягаются, но приказа остановиться не звучит.

Испытывая дикий страх, спиной влетаю в дверь, рывком ее распахиваю и кубарем слетаю со ступеней. Чудом не ранюсь присвоенным трофеем. Вскакиваю на ноги и, осматриваюсь. У въезда топчется охрана. Четверо. Они меня видят, но попытки приблизится не предпринимают. Ясно, если не сунусь к воротам, как предупреждали чуть ранее, меня не тронут.

Все, кого стоит бояться, собрались в доме. Охотники, чтобы их подняло и разорвало.

Еще раз оглядываюсь кругом и со следующим ударом сердца бросаюсь в сторону леса. Черного и пугающего в кромешной темноте.

Отсчет форы пошел.

***

Выстроить цепочку действий в голове оказывается намного легче, чем воплотить ее в жизнь. И все это я успеваю осознать еще на подходе к деревьям и кустарникам. Освещенные лишь светом луны, они кажутся жуткими и пугающими, но, главное, непреодолимыми.

От бега по пересеченной местности срывается дыхание, колет в боку. Сердце пытается проломить грудь. К вспотевшей спине неприятно липнет платье. Пятки болят от забега на каблуках. Пусть не особо высоких и хорошо устойчивых на упругом дорожном покрытии, но явно непредназначенных для проминающегося под ногами грунта.

Лес же реально нервирует своей неприступностью.

Броситься в него, как в омут с головой, не получается ни с первой, ни со второй попытки. А все потому что я не представляю, как протиснуться через торчащие, как иголки барсука, ветви. Острые, колючие и цапучие. Листва с них практически опала, но это не помогает. Они скребут по лицу, чиркают по шее, цепляют и дерут волосы, бьют по ногам, стремясь прорвать колготки. Стоит найти более-менее подходящий просвет, как через метр возникает почти глухая стена и новое препятствие.