А значит, не выживу.

Тут к гадалке не ходи, догадаться несложно: эти высокие чины меня уже заранее приговорили и разделали, как пойманную тушку той самой дичи.

Их бесчинство и бесчеловечность поражают. Пребываю в шоке и только мысленно качаю головой, слушая, как в один момент они обсуждают праздники, которые собираются отмечать в кругу семьи, с женами и детьми, а через минуту переключаются на обсуждение, кто и как хочет со мной позабавиться после поимки.

– Старт охоты в полночь. Ты – дичь, получишь волю и преимущество. Можешь бежать и прятаться куда угодно. Территория нашего поместья обширна. В шесть утра стартуем мы, охотники, – Сильвер Багз неторопливо обводит глазами присутствующих друзей. – Тот, кто поймает тебя первым, будет первым… везде, где пожелает.

Взглядом изверг четко дает понять, о чем именно идет речь.

Передергиваюсь, сжимаю кулаки крепче. Еще до своей жуткой игры они хотят сломить мою волю, но этого допускать нельзя. Молчу, лишь до крови прикусываю изнутри щеку.

– Но обычно мы любим охотится компанией, как и развлекаться после удачной поимки беглянки, – щерится Верховный судья и, не стесняясь, поправляет штаны в области ширинки. – А еще любим, когда жертва сопротивляется и не сдается. Так слаще, – облизывает пухлую губу.

Отвратительно.

До тошноты.

– А если сбегу? Спрячусь так, что не найдете? – впервые подаю голос.

Хочу знать по максимуму всё, что они могут предпринять.

– Попробуй, – отвечает Гаррудо Багз. Он не скрывает, что мой вопрос ему пришелся по душе, распалил азарт, разжег алчные искры в глазах. – Через ворота не проскочишь, охрана не позволит и сразу тебя сдаст. Территория пусть и занимает больше сотни акров, но полностью огорожена стеной и колючей проволокой. Улизнуть через нее не сможешь, даже если доберешься до противоположной стороны. Мы же будем прочесывать метр за метром, идти по следу, пугать, загонять. И чем дольше займут поиски, тем голоднее станем.

– Без воды и еды долго не побегает. Быстро приползет на брюхе назад, сдастся и ляжет под любого, кто протянет флягу, – холодно улыбается заместитель прокурора, обращаясь не ко мне, а к своим приятелям. – Эти ссучки только на словах крепкие, а прижми немного, распакуй, – ржет, будто сказал что-то очень забавное, – моментом сопли и слюни потекут ручьем. Хотя и это я люблю. Чтобы скулили, просили пощады и лизали ноги.

– Не будет такого, – шепчу, не глядя на сумасшедшего. И уже громче, – охота же не бесконечна по времени. Что, если и за неделю вы меня не найдете. Дадите уйти?

– Мне нравится ее наивная вера в себя, – хмыкает губернатор, а потом кивает Сильверу Багзу. – Обломай надежды дичи, Сил. Хочу видеть ее ужас уже сейчас.

Перевожу взгляд на сволочь, получившего свободу вместо наказания и тюремного срока, и забываю, как дышать, когда слышу:

– Ты одна, зверушка. Нас шестеро, чтобы с тобой потешиться, до воскресенья… – пауза, леденящая кровь, и продолжение. – А там приедет еще парочка охотников. И пусть для их развлечения мы приготовили особую дичь им под стать, уверен, если все еще будешь бегать на свободе, тебя они тоже не пропустят. Найдут быстро, тут без вариантов. Двуликие, не гнушаются человеческими самками.

Оборотни.

По телу проходит дрожь. Ледяная, обжигающая загривок, скручивающая пальцы до онемения. Если со своими сородичами еще можно как-то бороться, со сверхсуществами – нет. Они меня играючи разделают и уничтожат.

Мы делим наш мир с двуликими, можно сказать, живем бок о бок. И все же это не совсем верно. Каждый вид пытается быть ближе к своим, сохраняет границы. Я – не исключение. Среди моих друзей и знакомых нет и никогда не было оборотней. Мы, как параллельные прямые, не пересекались. И я не хочу что-то менять. Они – другие. Но теперь кажутся еще более мерзкими, чем те твари, что сидят передо мной, потому что их сила велика, и они, вместо того чтобы использовать ее для защиты слабых, их же и…