– Ты перешел все границы, Питбуль, – скрипел зубами Карим и злобно смотрел на врага через камеру телефона. – Ты за это заплатишь.

– Ага, бла-бла-бла... – кривлялся Питбуль. – Хочу, чтоб ты знал – пока ты сидишь у себя в тепленькой квартирке с видом на Кремль, я пердолю твою девочку во все дыры. И ты с этим ничего не поделаешь... Алло... Карим? Эй... Черт... дрянная связь... Всю малину мне испортила. Я ведь еще столько хотел ему сказать, – был раздосадован Питбуль внезапным отключением. – Хотел вдуть тебе в прямом эфире. Хотел, чтобы Карим увидел, как это – лишать девочку чести. А то ведь он, я вижу, не умеет с целками обращаться. Раз ты была с ним вместе и все равно ни-ни.

– Просто Карим не такой, как ты. 

– Не такой, как я? – ухмыльнулся Питбуль и схватил меня за волосы, сделав больно.

– Ай! Отпусти, урод!

– И какой же твой Карим? Расскажи мне.

– Он лучше тебя.

– О... Карим лучше меня. Да ну... Серьезно? А чего ж он язык в жопу засунул? Твой женишок такой ссыкливый, что ретировался с поля боя. Хотя я ему просто позвонил – невинный звонок, мать его так... Ну да ладно, ближе к делу.

– Черт, мне больно!

Питбуль свалил меня на кровать и вложил мне в руки свой член.

– Давай. Начинай, красапета.

– Нет, – препиралась я до последнего. – Пожалуйста. Я не хочу.

В тот момент я кривила губы жалобной гримасой, потому что каждая клеточка в моем теле противилась реальности. Я готова была зарыдать, если этот ад не прекратится сию же минуту. У меня в руках пульсировал твердый член – горячий, бугристый, с проступающими под кожей венами. Его головка смотрела прямо на меня, она готовилась войти в мой рот, а я все представляла, как кусаюсь. Но что он мне сделает, если я ослушаюсь? Вдруг это будет моей ошибкой?

– Давай уже работай ручками, – приказывал Питбуль. – Давай, активней. Активней, тебе говорят!

– Так нормально?

Я водила пальцами по всей длине, слегка касалась яиц, головки. В воздухе витал запах скорого секса, а я в это не верила. Просто отвергала саму мысль такого контакта. С этим ублюдком? 

Все оказалось гораздо хуже, чем было в случае с Каримом. Тот был куда симпатичней, гораздо моложе, он не позволял себе такой грубости. Да он вообще... 

Честно говоря, наглаживая чужой член, я понимала, как сильно скучаю по этому парню. Мне не хватало его карих глаз и накаченных рук, его красиво зачесанных волос и ровно подстриженной щетины на лице, которое улыбалось мне. И улыбка была настоящей. Я понимала это только теперь, когда сама же от него удрала и попала в лапы конченого урода. Бородатого, вонючего, жестокого, неотесанного. В нем как будто собралось все худшее, что было в Кариме, и умножилось в десяток раз. 

А такое вытерпеть я уже просто не могла.

– Пришло время сосать, – звучали пошлые слова, словно сирена тревоги. И она говорила об угрозе максимального уровня. – Давай, не юли! Открыла рот и взяла хуй за щеку! 

Питбуль сжал мои волосы у самых корней и дал понять, что готов принудить меня силой, если я и дальше буду медлить. Поэтому я закрыла глаза и разомкнула губы, чтобы дать в себя войти этому огромному члену.

Уже практически чувствовала его вкус на краешке губ... 

Но вдруг послушался шум. Откуда-то из-за двери доносились крики, ругань, грохот мебели и звон битого стекла. Снаружи что-то происходило. И по громким мужским выкрикам я догадалась, что шел мордобой.

– Какого? – насторожился Питбуль и отбросил меня в сторону, как надоевшую куклу. – Что еще за нахрен?

Он приоткрыл осторожно дверь и выглянул в холл, но в ту же секунду получил этой дверью прямо в лоб.