– Деньги вернулись к вам на карту.

Сразу понимаю к чему всё это. Зло сбрасываю и звоню отцу. Тот долго не отвечает. Но минут через двадцать не выдерживает.

– Я на собрании, Тимур! Чего мне трезвонишь? – сердито и грозно говорит. Даже через телефон слышу.

– Почему я звоню в банк, а мне говорят, что деньги вернули обратно на счёт, а? А у меня ни уведомления, ничего.

– А, ты про это, – хмыкает отец. – Я ведь тебе уже говорил. Надо взяться за голову. Деньги тебя портят. Да, я сделал отмену. Ничего, проживёшь без того, что хотел. Не маленький. Может, станешь серьёзнее. И начнёшь проверять хотя бы сколько у тебя денег. Ах, да, Тимур. Если ты не заметил, я уже как неделю, урезал твои карманные. Меньше будешь разбрасываться. Хоть цену деньгам будешь знать!

От кучи слов голова кипит.

Сжимаю телефон в руках и отключаюсь. Кидаю его от злости об стену.

Капец.

Без денег остался. Но это плевать. Я же Птичку подставил. Сказал же, что заплачу, заплатил, а оказалось… Родители теперь у неё, наверное, воют. Чёрт, там ведь какой-то срок есть, чтобы оплатить её. Он ещё не прошёл? Если прошёл, мою Птичку могут за неуплату исключить.

Чёрт.

Надо срочно оплатить. Денег хватит.

Только хочу повторить платёж, как вспоминаю слова Птички. Про родителей. Она не хочет, чтобы я платил снова, ибо родаки узнают. О чём? Что у неё парень появился? Или что?

Стоп, Хан, ты не её парень.

Или…

Чёрт.

Снова телефон о пол ударяю. Надо будет спросить у Птички.

А пока смотрю время на треснувшем экране.

Собрание скоро. Ещё и на него идти. Надо быть в курсе всех событий. И, наконец, покончить с этим дерьмом в виде игр в охотников.

Сгоняв в душ, переодеваюсь. И иду в комнату, где обычно проходят собрания. Вовремя прихожу – уже все на месте. Останавливаюсь у двери, опираясь плечом о дверной косяк.

– О, кто пришёл, – Барин тут же ехидно улыбается. Придурок. – Обладатель зверька на три дня. Наверное, повеселился знатно. Что делал с ней?

Сжав зубы, молчу.

– Начинайте уже. Зачем всех собрали?

– Становится скучно, – хмыкает кто-то из толпы. – Надо разбавить чем-то весёлым. Зверёк должен получить третье предупреждение. И так до пятого. Нищим не место в нашей школе.

– Да, – Барин поддерживает эту дрянь. – Кто третье предупреждение ей выдаст, тот может идти против правил.

Округляю глаза. Против правил? Он офигел? Он хочет аннулировать их из-за моей Птички? Там же всё можно будет. Избить, опозорить.

– Я не согласен, – чеканю сквозь зубы.

– Эй, Хан, ты наигрался, дай и нам поиграть, – Барин усмехается. – Или тебе так зверёк в душу запал, что ты теперь делиться не хочешь?

Отрываюсь от двери и быстро преодолеваю расстояние между нами. Хватаю выродка за грудки.

– А вот это не твоё дело, – цежу сквозь зубы.

– Эй, ты чего правил не знаешь? – кто-то трогает за плечо. Одним движением смахиваю грязную ладонь с майки. – Нельзя нападать на охотников!

– Мне плевать, – выплёвываю в лицо Барину. Это он всё придумал, затеял. Он сделал Птичке больше дерьма, чем кто-либо другой. – Если не хотите, чтобы вас потом от стенки кухонной лопаткой отдирали, вы от Птицыной отстанете. Ясно?

– Ну-ну, – ехидничает. Не могу себя контролировать. Правой ударяю ему в челюсть. Чёрт. Это какая-то традиция уже Барину каждый день по челюсти бить.

– Я предупредил, – выплёвываю. – Продолжите это дерьмо – в живых не оставлю.

Разворачиваюсь и, пытаясь не взорваться, выхожу из комнаты. Громко хлопаю дверью. Твою мать. Перебить бы всех, но там толпа. Хммм, может, если меня изобьют, Птичка будет навещать меня в больнице? Заботиться.