- Комната для самостоятельных занятий. Не узнаешь, что ли? – я включаю фонарик на телефоне.

- Включи свет! – требует Птичка.

- Нельзя. Тихо, - приставляю палец к своим губа. Пока к своим. - - Узнают, что мы здесь в это время – и предупреждение выдадут. У меня второе будет, а у тебя?

Прикусывает губу и хмурится.

- То-то же, - киваю. Действует. Внутренне улыбаюсь.

- И что мы тут делать будем? – во дает! Такие вопросы! Смущает меня прямо. Но нет. Не надо подавать вида.

- Инглишем займемся, - отвечаю я и чуть толкаю ее к столу. – Садись.

Достаю из шкафа учебник и сажусь рядом. Телефон ставлю на стол.

- Ну, давай, читай мне, - открываю первый попавшийся текст и тыкаю в него. – Произношение буду тебе ставить.

Птичка смотрит на меня с недоверием. Еще раз оглядывается.

- Ты серьезно сейчас? – спрашивает, нахмурившись.

- Я, между прочим, рискую, - пытаюсь выглядеть серьезным. – Ради тебя. Завтра же Нинель тебя съест. А мы сейчас подготовимся.

- А химия? – спрашивает тоже серьезно.

- А химией завтра займемся.

- Но химия завтра у нас… днем… - говорит взволнованно. – Вдруг тебя спросят?

Плевать я хотел на это все. И эта ее уверенность, что я реально беспокоюсь за свои оценки, смешит меня. Но я сдерживаюсь.

- Читай, - произношу строго.

Птичка вздыхает и начинает, наконец, читать.

Старается. Получается хреново, но старается.

Через два абзаца я забываю о тексте. Сижу и откровенно рассматриваю Птичку.

Как она шевелит своими пухлыми губами. Облизывает их. Как морщит лоб и сводит брови. И правда старается.

Взгляд сам скользит на волосы. Мягкие, наверное. Так хочется их потрогать. Проверить.

Вижу, как прядь спадает ей на лицо и, опережая ее, пальцами подхватываю волосы и завожу ей за ухо.

Птичка замолкает. Сначала просто сидит и продолжает смотреть в учебник. Губы пересохли, но не облизывает. Потом, все-таки, переводит взгляд на меня. Смотрит пристально.

- Что ты делаешь? – спрашивает тихо.

- Помогаю тебе, - как ни в чем ни бывало улыбаюсь я. – Чтобы ничего не отвлекало.

И еще раз провожу пальцами по волосам. Блин. Ну, не могу не сделать этого.

Волосы и правда мягкие. Шелковистые. Не то что у меня.

- Тимур…

- Знаешь, в чем твоя проблема? – перебиваю, пока она не ляпнула что-нибудь.

- В чем? – опять хмурится. Ну точно, еж. Везде ищет подвох.

- Ты неправильно выговариваешь один из основных звуков в английском языке.

- Какой это?

- Вот этот, - показываю в учебнике на артикль. – Произнеси-ка его.

Птичка старается, но получается фигня.

- Нет, - мягко говорю я. – Его надо произносить иначе. Смотри на меня. Губы вот так, - и я выпячиваю губы, - и язык просовывай между зубами.

Произношу этот звук.

- Повтори, - прошу ее.

Но Птичка не решается. Сидит и смотрит на меня. Как будто ждет подвоха.

Тогда я еще раз ей показываю.

- Ну? – беру ее за плечо. – Не будешь пытаться, ничего и не получится. Давай.

Поборов последние сомнения, Птичка повторяет за мной движения губами и языком. И я как завороженный наблюдаю за этим. Капец как нравится.

И, вроде, у нее даже что-то и получается, но я уже не обращаю на это внимания. Я весь в ее губах.

- Тимур? – слышу сквозь морок. – Тимур?

Трясу головой. Птичка слегка дергает меня за плечо.

- Так, Тимур? Ты чего молчишь? – смотрит удивленно.

Я перевожу взгляд на ее глаза, а потом опять на губы. Не могу себя заставить не смотреть на них.

- Да, почти идеально, Птичка, - откашливаюсь.

- Вот так, да? – и она, как назло, вытягивает губы.

Я зажмуриваюсь и в следующее мгновение резко наклоняюсь и касаюсь ее губ своими.

Округляю от шока глаза. До меня не сразу доходит то, что происходит. Вот мы изучаем звуки, произношение, а сейчас… Хан дотрагивается своими губами до моих губ. Так внезапно, неожиданно.