Она комнатой ошиблась?

- Это моя кровать, - говорю, подходя ближе. – Если ты к Лике, то она живёт там.

Указываю на её место.

- Нет, - нахально отзывается девчонка. – Я к тебе.

- Но я вас не знаю, - подхожу к кровати и тяну из-под попы девушки свое платье. Гладила же его!

Она приподнимается и ухмыляется, но с кровати не сходит.

- Зато я тебя знаю, - выдает с усмешкой. – Маша.

Мне все это начинает не нравится. Впервые со мной так разговаривает незнакомая девушка. Еще раз осматриваю ее – красивая. Но красота у нее какая-то, не знаю, отталкивающая, что ли. Пугающая. Холодно рядом с ней. Глаза красивые, идеальный макияж, но глаза эти злые. И я без труда читаю ненависть в них. Ко мне? Но за что?

- Я не знаю, как вас зовут, - начинаю я, желая быстрее разобраться и прекратить это, - но…

- Стефания меня зовут, - гордо заявляет девушка и, наконец, встает с моей кровати. Делает шаг ко мне. Боже, она почти на голову выше меня. Модель, наверняка. – Хану нравится меня Штефи называть, - говорит, а сама пристально смотрит на меня. Но я стараюсь не выдать удивления. Хану? Ханову? – Да, крошка, - усмехается, - Хан – мой парень. Мой. Поняла?

Упирается руками в бока и чуть наклоняется ко мне.

- Мне какое дело до этого? – спрашиваю я, гордо вздернув подбородок. Пусть не думает, что я боюсь ее. – Он здесь не живет. Так что, вы ошиблись и комнатами, и корпусами.

Хочу уйти, но девушка хватает меня за локоть. Теперь мы смотрим друг на друга – я с непониманием, она с ненавистью.

- Слушай ты, мышь серая, - зло цедит она. – Еще раз увижу тебя рядом с Ханом и вылетишь отсюда как пробка. С красным билетом вылетишь. Никуда не поступишь.

- Да что вы себе позволяете! – дергаю рукой. – Не сдался мне Ханов!

- А чего вы с ним постоянно вдвоем? Мне уже рассказали все! А?!

Наверное, я запросто могу послать ее. В конце концов, какое ее дело? Но понимаю, что нам надо выяснить все.

- Тимур занимается со мной английским, - честно говорю я. – А я помогаю ему по химии.

Стефания сначала смотрит на меня, а потом начинает громко смеяться.

- Дура, ты сама-то поняла, что только что сказала? Хан с ней занимается. Хан с девчонками только одним может заниматься. Сама дура, но из меня-то не строй такую же! Хан мой. Это все, что тебе нужно знать. Я вернулась.

- С возвращением, - не могу сдержаться.

- Аккуратней, крошка, - с угрозой в голосе шипит она. – Не нарывайся. Я тебя предупредила: еще раз и все. Ты сильно пожалеешь! К тому же, - приподнимает бровь и ехидно улыбается, - ты же не веришь, надеюсь, что он серьезно это все? – пристально смотрит на меня. – А? Мышь?

- Не называйте меня так! – хмурюсь и сжимаю кулаки.

- Мышь! – наклоняется и шипит мне прямо в лицо.

Так и хочется схватить ее за волосы и тряхнуть, чтобы поняла, что я не мышь! Но нет, Маша, нельзя. Это точно будет предупреждение. Они и разбираться не будут, кто начал и кто виноват.

- Ты – зверек! – следующее, что слышу я. – Зверек! А Хан – охотник! Только и всего. А что делают охотники? – усмехается. – Охотники загоняют зверька в западню. И давят. Давят. Давят. Уничтожают.

Это слова она произносит особо зло. Губы искривлены в жестокой усмешке. У меня даже холод по спине, как бы я не старалась показать, что не боюсь ее.

Боюсь, конечно.

- Хан вышел на охоту. На тебя, Птицына. Ты – цель. А знаешь, почему ты?

Я лишь сглатываю. Каждое ее слово бьет наотмашь. В груди болит. Слезы уже душат, но я не даю им вырваться наружу. Терплю.

- Потому что они кидали жребий и выпала ты! На тебя играли! – презрительно кривится. – Ты – вещь! Зверек! И знаешь, что? Похоже, Хан – отличный охотник. Так быстро справился с задачей. Ты уже в его власти.