Девчонка всхлипывает, подается ближе ко мне. Прохожусь языком по складочкам, вылизывая, кайфуя от ее сладости. Вкусная. Так бы и сожрал. Ударяю кончиком языка по клитору, снова слыша ее стон. Впиваюсь в него губами, посасываю, вывожу узоры языком. Снова и снова прохожусь по нему губами, всасываю, отпускаю.

– Сладкая, невероятная моя Янка…

Я чувствую, что Яна на пределе. И каждый раз, когда я прекращаю свои ласки, она жалобно поскуливает. Обхватывает мою голову руками, сама подставляется под мой язык, словно требует продолжения. Но я хочу ее слышать. И добиваюсь своего.

– Пожалуйста, – ее голос срывается на шепот. – Пожалуйста…

Еще и еще раз ударяю языком по чувствительному бугорку, доводя малышку до сокрушительного оргазма. 

Яна вскрикивает, сжимает мою голову бедрами, содрогается. И откидывается на подушки. 

Я почти кончил. Мать вашу, сам чуть не спустил в трусы…

Снимаю их. Больше ждать я не могу. В тумбочке нахожу презерватив и встаю на колени у ее ног, разрывая зубами фольгу.

–  Мне нужно выйти, – говорит охрипшим голосом.

– Сейчас?

Кивает головой. Ну, не запрещать же ей выйти в туалет. Поэтому укладываюсь рядом, проводя по члену рукой. Ловлю ее ошалевший взгляд.

– Я быстро, – поднимается с кровати и на дрожащих ногах направляется из комнаты.

Я откидываю голову на подушки и прикрываю глаза, все еще чувствуя ее вкус на губах. В голове крутится карусель картинок, что я буду с ней вытворять. Как буду ее любить… Но до слуха доносится щелчок закрывшейся входной двери, как раздавшийся выстрел в полной тишине, заставляя вскочить с постели. 

Выскакиваю из комнаты. Включаю свет и понимаю, что Яна ушла. Потому что на полу остались только мои вещи.

Какого хрена?  Какого, блядь, хрена сейчас происходит? Что я сделал не так? 

Ныряю в ванную, хватаю полотенце, повязываю на бедра и выхожу следом за ней. Но в коридоре тишина. Подхожу к ее двери. Стучу.

– Яна, что случилось? Я тебя обидел? 

Но в ответ тишина.

– Яна, милая… – снова стучу. Но понимаю, что мне не откроют.

В груди разверзается черная дыра от непонимания и чувства, которое я не могу даже себе объяснить. 

Возвращаюсь к двери своего номера и только сейчас понимаю, что она заперта. Ключ-то я не взял.

Мудак – твое второе имя, Громов. А делать нечего, так и приходится спускаться к администратору, чтобы попросить запасной ключ. Такой облом и позор я запомню надолго.

3. Глава 3

Яна

Я смотрю на него – он смотрит на меня.

Этот тяжелый, пробирающий до глубины души карий взгляд снится мне вот уже целых две недели. Обвиняющий, осуждающий, потом растерянный, а наяву… злой.

Терзает мое бедное сердце прямо с той самой ночи, когда я, позорно поджав хвост, сбежала на самом пикантном моменте нашего невероятного вечера в Сочи.

Тогда я спасовала. Струсила. Испугалась.

А теперь? Теперь слов нет. Только накрывающий с головой стыд от осознания того, что мужчина, который завладел моими снами и с которым у меня был курортный роман, теперь мой новый преподаватель.

Так конкретно влипнуть могла только я!

На щеки медленно наползает румянец. Они уже начинают гореть. И даже любопытно таращащиеся одногруппники положение не спасают. Тишина в аудитории угнетает и давит на ушные перепонки, сердце стремится пробить грудную клетку. А когда Денис своим раскатистым басом еще и гаркнул:

– Фамилия?! – захотелось сквозь землю провалиться. Таких ноток в его тоне я до этого не слышала. 

– Е-Елагина, – проблеяла я невнятно, да тут же сама на себя разозлилась.

Что за тряпка?

Что за мямля?!

И с какой это стати он так на меня рычит? Между прочим, за пять минут опоздания еще не предполагается расстрел!