– Ульяна Елагина, – добавила уже смелее, сжимая пальцы на лямке рюкзака. – Прошу простить меня за опоздание, – и за то что “возбудила и не дала”. – Можно, я пройду на место? – а лучше выйду во-о-он в то окно напротив. 

Смешно, что я ведь даже не знаю, как его полное имя. Как к нему обращаться… теперь? Для меня этот суровый мужчина был буквально две недели назад просто Денис. Сейчас же даже язык не повернется так его назвать. 

– Ульяна значит, – повторил Денис, – Елагина, – появилось ощущение, будто мужчина все еще пытается осознать, кто перед ним. Гипнотизируя мою пригвожденную к месту фигуру взглядом из-под густых хмурых бровей.

Ну, и я не отстаю. Рассматриваю его с каким-то диким удовольствием. 

Внушительный. Даже пугающий своими габаритами, совершенно чужеродными в этой стерильно-элегантной аудитории. В этом темно-сером клетчатом костюме и белой рубашке, обтянувшей мощный разворот плеч. С густой бородой, которая так щекотно кололась, когда его жадные губы сминали мои, и с темным ежиком волос.

Он был этакий медведь. Внешне неприступный, неповоротливый, грозный и яростный, но внутри умеющий быть умопомрачительно нежным и ласковым хищным зверем. 

Я заметила его в первый же день, как только заселилась в номер отеля. Трудно было не заметить! Он заставлял трепетать все внутри уже только от одного своего взгляда. Таять от одного вздоха. Голова шла кругом уже от того, какой неимоверно хрупкой и маленькой я чувствовала себя рядом с ним. В полной и безоговорочной безопасности.

Жалкие дни, считанные просто. И так влипнуть – это надо уметь. 

Я умела. И, как показывает жизнь, активно практиковала! 

– Кхм, – кашлянул кто-то из парней. – Уль.

Я бросила взгляд на одногруппников. Вадик активно махал мне рукой с нашего привычного пятого ряда, что-то шепча сквозь сжатые зубы.

Да я бы и сама уже рада исчезнуть со всеобщего обозрения. Особенно сильно жаждала спрятаться от взгляда нового преподавателя. Пока мои щеки окончательно не заалели. 

– Проходите, студентка Елагина, – услышала я наконец-то и украдкой выдохнула. 

Потупила взгляд и прошмыгнула к Вадику. Плюхнулась рядом с другом на стул и бросила в ноги рюкзак, силясь слиться с обстановкой. 

– Это что было? – хмыкнул мне на ушко друг детства.

– Что? – включила я режим “дура полнейшая”, нырнув в рюкзак за блокнотом и ручкой. Щеки до сих пор жжет от смущения, а чувство, будто я не в своей тарелке, только усиливается.

– Ну, эти гляделки ваши. С преподом. 

– Тебе показалось, Вадь. 

– Да? Не думаю, Улька. 

– Вот и правильно. Вот и не думай. У тебя это все равно получается плохо.

Вадик на это ничего не ответил. Не успел. До нас долетело требовательное:

– Я вам не мешаю, господа студенты? – вкрадчивым, пугающе ровным тоном, от которого поджилки затряслись.

Вот черт!

– Простите, молчим, – поднял руки Вадик, выдав свою фирменную “примирительную” улыбочку. Она у него всегда и со всеми преподами прокатывала. С самого первого курса. Превращая парня из засранца в белобрысого ангелочка. Нимба только не хватало. 

Однако Денис не все. И я уверена, что с ним такие шутки не пройдут.

– Фамилия? – спросил наш новый преподаватель, складывая свои мощные ручищи на груди. Да так, что ткань пиджака опасно натягивается и слишком хорошо демонстрирует, какие под ней спрятаны накачанные руки. 

Женская половина нашей группы подавила вздохи, чуть не расплываясь по столам. Парни явно почувствовали, кто тут в группе теперь альфа самец и “прижали уши”. А я снова пошла пунцовыми пятнами от смущения. Потому что подсознание слишком живо напомнило, как эти самые руки прижимали, ласкали и крепко обнимали.