– Денис, ты куда? – долетает из спальни вопль, который я напрочь игнорирую. Хватаю с полки в коридоре портмоне и подцепляю пальцами косуху с вешалки. Достаю и кидаю на тумбу приличную стопку крупных купюр и вылетаю из номера, не прощаясь и не расшаркиваясь с блондиночкой. Дежурные фразы типа: спасибо, все было круто – не в моем стиле. Я ухожу молча, по-английски. Благо, ни одна из “них” еще не жаловалась. 

– Дени-и-ис! – летит мне в спину из спальни. Мать моя женщина, вот это визг! Какое счастье, что я вчера был под волшебными чарами крепкого виски. 

– А это, надо думать, сигнал светофора, да, Громов? Что-то я не припомню, чтобы он у нас бабским голосом пел, – ехидничает старая знакомая в трубке. 

– Не нуди. Двадцать пять минут, и я на месте. Еще целых пять будет в запасе. Ты же меня знаешь.

– Если тебя не будет к началу занятий…

– То что? Уволишь? Так давай прямо сейчас, Лен? Поперек горла у меня твои студенты сидят. Работы завались в агентстве, а я с бубнами вокруг желторотых сопляков с уголовного плясать должен. Где я, а где универ, серьезно? – рычу, и сам начиная заводиться, колошматя пальцем по кнопке лифта. Долбаная железяка все никак не приедет, башка сейчас рванет, и пить хочется, пиздец как. А я тут, как малолетний пацан, выслушиваю. 

– Шиш тебе жирный, Громов. Не уволю, а еще и пятый курс на твою шею посажу! И дипломников подкину, чтобы жизнь малиной не казалась. Будете у меня вместе отжиматься на защите. 

– Скажи, ты за что меня так люто ненавидишь, Елагина? Я вроде жизнь тебе не портил, дорогу не перебегал, навстречу с пустыми ведрами не шастал. Так какого х...? 

– Не выражайся! – шикнула собеседница. – С этого дня ты преподаватель университета, а не директор кучки бывших оперов. Десять минут. Десять, Денис! Не подставляй меня! И так нарываюсь на гнев Геры. Если он узнает, что я к тебе за помощью обратилась, такое казарменное положение мне устроит дома... Так еще проблем с ректором мне не хватало в довесок. Я на тебя рассчитываю, и я тебя жду. Аудитория триста три. Десять минут, Громов! – угрожающе рыкнула Лена в трубку и тут же ее бросила.

Вот же… коза.

Я мысленно выругался, набирая номер такси. За полчаса долететь до дома, а потом домчать до универа – практически “Миссия невыполнима”. А уж про «привести свою мятую морду в более-менее сносный вид»  вообще молчу! Придется молодежи лицезреть обросшего аборигена с густой бородой и подвыпившими глазами.

Клянусь, не будь у нас с Елагиной за плечами почти двадцать лет крепкой дружбы, я даже пальцем бы не пошевелил…

В универ я залетел ровно в восемь пятьдесят пять. Как и обещал, за пять минут до начала лекции. Минута в минуту.

Парканул машину с визгом шин на первое попавшееся свободное место и, поставив на сигналку, полез в карман за телефоном. Ибо я понятия не имел, где в этой богадельне триста третья аудитория.

Вот только набрать Елагиной не успел, она сама вылетела мне на встречу. Выпорхнула из дверей, зло зыркнув своими серыми глазами, махнув рукой. 

– Явился! – шикнула женщина, дождавшись меня у дверей и тут же потянув за рукав пиджака в сторону лестницы. – Ох, Громов, в следующий раз, когда я решу попросить у тебя помощи, напомни мне, что это отвратительная идея.

– Напомню. Не сомневайся, Елагина.

– Елена Александровна, Денис! – поджала губы подруга. – Здесь по имени отчеству. И вообще, что за вид?

– Что с ним не так? 

– Ты свою бороду видел? Детей мне тут пугать будешь?

– Твои детям уже за двадцать, не капай мне на мозг, Лен Санна, – отмахнулся я. – Они и сами кого хочешь напугают.