И понимаю: он не такой. Он жестокий и беспощадный. И оттого мамины слова кажутся сказкой. А мама – сказочницей.

21. Глава 21

- Диана, прошу… Не плачь.

Я не плачу. Но тело все еще бьет крупная дрожь.

Даже не пытаюсь одернуть платье. Стою перед ним обнаженная. Такая, какая есть. Губы горят огнем, а в глазах не остается место слезам.

Эмин чертыхается, подходя ближе. И тогда я осознаю, что случилось.

По подбородку течет кровь. Алая, жидкая. На грудь падает влажная капля, убегает ниже в ложбинку. Щекочет кожу. Пачкает платье.

Губа кровоточит сильно. Анархист не пожалел приложенной силы. И Эмин не пожалел, целуя жадно.

- Прости, маленькая…

Цедит сквозь зубы, возвращается с полотенцем.

Лицо от слез вытирает, затем кровь. На рану что-то мокрое и мягкое прикладывает.

А затем дает вату с мазью.

Я будто приросла к двери. За ней – конвой мой. Они все слышали, наверное. Крики, мольбы, стоны.

- Идем, маленькая…

Эмин поправляет платье. Вниз его опускает, не нарочно касаясь груди. Меня током простреливает, воспоминания подогревая.

Страшно. С таким Эмином - страшно.

Он заводит меня в ванную. Рана на губе саднит.

Он сажает меня рядом, чтобы я под глазами его была. Велит не убирать вату с лечебной мазью, пока ванну для меня набирает. Пены много становится, по телу сразу тепло разливается. В предвкушении горячей воды.

- Вода теплая, Диан. Идем…

Эмин не дожидается моего ответа. На руки берет осторожно, в ванну ногами ставит. Платье легкое стягивает.

Под ним только тело обнаженное, которое он под пену погружает. Хочется застонать от удовольствия, но я сдерживаюсь. Под теплую воду погружаюсь. Глаза прикрываю…

Эмин что-то говорит. Спрашивает, уточняет.

Я в прострации чувствую его руки, они касаются моих волос. Наверх их забирают, с трудом в пучок стягивают.

- Маленькая… - Эмин хрипит и резко прокашливается, - вату придерживай у губы. Я тебя сам помою.

Не вопрос. Факт.

Сопротивляться бесполезно. С Эмином сопротивляться и бежать даже страшно, это действует совсем противоположно.

У него инстинкты острые. Поэтому я послушно вату прижимаю, пока он моего тела касается. Уже нежно, не больно.

Вода набралась высоко. Пена почти до груди добралась. Сквозь прострацию чувствую влажные мужские руки – сперва на шее. Запах геля цветочного окутывает ванную.

Эмин моет плечи, спину. А через несколько мгновений касается груди.

Не так жестко, как было у двери. Едва касаясь.

- Ты полежи пока…

- Мм? – открываю глаза.

Эмин напряжен. Отходит на несколько шагов назад, упираясь в стену.

- Что с тобой, Эмин?

- Полежи. Я приду позже и помогу тебе выбраться.

Эмин отводит взгляд. А я пытаюсь его поймать. Немного прихожу в себя, смелею. В воде хорошо, безопасно.

И тогда он начинает говорить:

- Ты беззащитная, Диана. Маленькая, робкая. А я тебя хочу, и ничего не могу с этим поделать.

- Я не понимаю…

Накрываю грудь рукой. Вода поднимается все выше, постепенно скрывая откровенные участки тела…

- Я боюсь, что не смогу остановиться, если еще раз потеряю над собой контроль.

***

Остывшая вода уже не грела тело.

Эмин забыл обо мне или предпочел забыть. Чтобы не сорваться. Чтобы не потерять контроль.

Он сказал, что не сможет остановиться.

Сказал правду, от которой бросает в дрожь. И мысли плохие лезут, будто это когда-то может повториться.

Я подтягиваю колени ближе к груди. Вода колышется от малейшего движения. Кладу подбородок, чуть утопая в едва теплой воде.

Я скучала по маме, когда не видела ее. Теперь мне больно от того, что я увидела.

- Диана!

Я вздрагиваю.

Эмин за дверью, и его голос кажется мне странным.